Сборник стихов Роберта Рождественского
Скачать 256.03 Kb.
|
Содержание 1960* * *ЖизньГ. П. ГроденскомуБаллада о красках Реки идут к океану 1969* * *РовесникамАртуру Макарову |
| СБОРНИК стихов Роберта Рождественского Российский поэт. Роберт Рождественский родился 20 июня 1932 в селе Косиха Алтайского края, в семье военнослужащего. В девять лет оказался в детском доме - родители ушли на фронт. После окончания школы поступил в Петрозаводский университет, где начал писать стихи (первые напечатаны в 1950). Оставляет университет ради Литературного института им. М.Горького (окончил в 1956). За время учебы в институте выпустил в свет сборники стихов "Флаги весны" (1955) и "Испытание" (1956); напечатал поэму "Моя любовь" (1955). Затем последовали другие поэтические сборники: "Дрейфующий проспект" (1959); "Ровеснику" и "Необитаемые острова" (1962); "Радиус действия" (1965); "Посвящение" (1970); "За двадцать лет" (1973) и др. В 1971 выходит книга путевых очерков "И не кончается земля". В 1980-е выходит ряд его поэтических сборников: "Голос города", "Семь поэм", "Выбор", "Стихи, баллады, песни", "Друзьям", "Возраст" и др. В 1990-е опубликовал сборники стихов "Бессонница" (1991), "Пересечение" (1992), стихи для детей - "Алешкины мысли" (1991). Умер Роберт Рождественский 20 марта 1994. После смерти поэта вышел сборник "Последние стихи Роберта Рождественского".   * * * Я родился — нескладным и длинным — в одну из душных ночей. Грибные июньские ливни звенели, как связки ключей. Приоткрыли огромный мир они, зайчиками прошлись по стене... «Ребенок удивительно смирный...» — врач сказал обо мне. ...А соседка достала карты, и они сообщили, что буду я ни слишком богатым, но очень спокойным зато. Не пойду ни в какие бури, неудачи смогу обойти и что дальних дорог не будет на моем пути. Что судьбою, мне богом данной (на ладони вся жизнь моя!), познакомлюсь с бубновой дамой, такой же смирной, как я... Было дождливо и рано. Жить сто лет кукушка звала.. Но глупые карты врали! А за ними соседка врала! Наврала она про дорогу, наврала она про покой... Карты врали!.. И слава богу, слава людям, что я не такой! Что по жилам бунтует сила, недовольство собой храня! Слава жизни! Большое спасибо ей за то, что мяла меня! Наделила мечтой богатой, опалила ветром сквозным, не поверила бабьим картам, а поверила ливням грибным! ^ * * * Жизнь Г. П. Гроденскому Живу, как хочу,- светло и легко. Живу, как лечу,- высоко-высоко. Пусть небу смешно, но отныне ни дня не будет оно краснеть за меня... Что может быть лучше - собрать облака и выкрутить тучу над жаром песка! Свежо и громадно поспорить с зарей! Ворочать громами над черной землей. Раскидистым молниям душу открыть, над миром, над морем раздольно парить! Я зла не имею. Я сердцу не лгу. Живу, как умею. Живу, как могу. Живу, как лечу. Умру, как споткнусь. Земле прокричу: "Я ливнем вернусь!" * * * Дружище, поспеши. Пока округа спит, сними нагар с души, нагар пустых обид. Страшась никчемных фраз, на мотылек свечи, как будто в первый раз, взгляни и промолчи... Придет заря, шепча. Но - что ни говори - бывает, что свеча горит светлей зари. * * * А. Пахмутовой Вроде просто: найти и расставить слова. Жаль, что это все реже. И все больней... Вновь бумага лежит — ни жива, ни мертва — будто знает, что ты прикоснешься к ней. Но ведь где-то есть он, в конце концов, тот — единственный, необъяснимый тот — гениальный порядок привычных нот, гениальный порядок обычных слов. * * * Будь, пожалуйста, послабее. Будь, пожалуйста. И тогда подарю тебе я чудо запросто. И тогда я вымахну - вырасту, стану особенным. Из горящего дома вынесу тебя, сонную. Я решусь на все неизвестное, на все безрассудное - в море брошусь, густое, зловещее, и спасу тебя!.. Это будет сердцем велено мне, сердцем велено... Но ведь ты же сильнее меня, сильней и уверенней! Ты сама готова спасти других от уныния тяжкого, ты сама не боишься ни свиста пурги, ни огня хрустящего. Не заблудишься, не утонешь, зла не накопишь Не заплачешь и не застонешь, если захочешь. Станешь плавной и станешь ветреной, если захочешь... Мне с тобою - такой уверенной - трудно очень. Хоть нарочно, хоть на мгновенье - я прошу, робея,- помоги мне в себя поверить, стань слабее. * * * Будем горевать в стол. Душу открывать в стол. Будем рисовать в стол. Даже танцевать — в стол. Будем голосить в стол. Злиться и грозить — в стол! Будем сочинять в стол... И слышать из стола стон. * * * Хотя б во сне давай увидимся с тобой. Пусть хоть во сне твой голос зазвучит... В окно — не то дождем, не то крупой с утра заладило. И вот стучит, стучит... Как ты необходима мне теперь! Увидеть бы. Запомнить все подряд... За стенкою о чём-то говорят. Не слышу. Но, наверно,— о тебе!.. Наверное, я у тебя в долгу, любовь, наверно, плохо берегу: хочу услышать голос — не могу! Лицо пытаюсь вспомнить — не могу!.. ...Давай увидимся с тобой хотя б во сне! Ты только скажешь, как ты там. И всё. И я проснусь. И легче станет мне... Наверно, завтра почта принесет письмо твое. А что мне делать с ним? Ты слышишь? Ты должна понять меня — хоть авиа, хоть самым скоростным, а все равно пройдет четыре дня. Четыре дня! А что за эти дни случилось — разве в письмах я прочту?! Как эхо от грозы, придут они... Давай увидимся с тобой — я очень жду — хотя б во сне! А то я не стерплю, в ночь выбегу без шапки, без пальто... Увидимся давай с тобой, а то... А то тебя сильней я полюблю. * * * Так полыхнуло - сплеча, сполна - над ледяным прудом! .. (Два человека - он и она - были виновны в том...) В доме напротив полночный лифт взвился до чердака. Свет был таким, что мельчайший шрифт читался наверняка... Так полыхнуло, так занялось - весной ли, огнем - не понять. И о потомстве подумал лось, а заяц решил линять. Землю пробили усики трав и посверлили лучи. Тотчас, об этом чуде узнав, заспешили с юга грачи. На лентах сейсмографов стала видна нервная полоса... (Два человека - он и она - глядели друг другу в глаза...) Реки набухли. Народ бежал и жмурился от тепла. Кто-то кричал: «Пожар! .. Пожар! ..» А это любовь была. * * * За тобой через года иду, не колеблясь. Если ты — провода, я — троллейбус. Ухвачусь за провода руками долгими, буду жить всегда-всегда твоими токами. Слышу я: «Откажись! Пойми разумом: неужели это жизнь — быть привязанным?! Неужели в этом есть своя логика?! Ой, гляди — надоест! Будет плохо». Ладно! Пусть свое гнут — врут расцвеченно. С ними я на пять минут, с тобой — вечно! Ты — мой ветер и цепи, сила и слабость. Мне в тебе, будто в церкви, страшно и сладко. Ты — неоткрытые моря, мысли тайные. Ты — дорога моя, давняя, дальняя. Вдруг — ведешь меня в леса! Вдруг — в Сахары! Вот бросаешь, тряся, на ухабы! Как ребенок, смешишь. Злишь, как пытка... Интересно мне жить. Любопытно! * * *
Роберт Рождественский ^ Был он рыжим, как из рыжиков рагу. БАЛЛАДА О КРАСКАХ Был он рыжим, как из рыжиков рагу. Рыжим, словно апельсины на снегу. Мать шутила, мать веселою была: «Я от солнышка сыночка родила...» А другой был чёрным-чёрным у неё. Чёрным, будто обгоревшее смолье. Хохотала над расспросами она, говорила: «Слишком ночь была черна!..» В сорок первом, в сорок памятном году прокричали репродукторы беду. Оба сына, оба-двое, соль Земли — поклонились маме в пояс. И ушли. Довелось в бою почуять молодым рыжий бешеный огонь и черный дым, злую зелень застоявшихся полей, серый цвет прифронтовых госпиталей. Оба сына, оба-двое, два крыла, воевали до победы. Мать ждала. Не гневила, не кляла она судьбу. Похоронка обошла её избу. Повезло ей. Привалило счастье вдруг. Повезло одной на три села вокруг. Повезло ей. Повезло ей! Повезло!— Оба сына воротилися в село. Оба сына. Оба-двое. Плоть и стать. Золотистых орденов не сосчитать. Сыновья сидят рядком — к плечу плечо. Ноги целы, руки целы — что еще? Пьют зеленое вино, как повелось... У обоих изменился цвет волос. Стали волосы — смертельной белизны! Видно, много белой краски у войны. 1972 * * * Знаешь, я хочу чтоб каждое слово этого утреннего стихотворенья, вдруг потянулось к рукам твоим, словно Знаешь, я хочу чтоб каждое слово этого утреннего стихотворенья, вдруг потянулось к рукам твоим, словно соскучившаяся ветка сирени. Знаешь, я хочу, чтоб каждая строчка, неожиданно вырвавшись из размера и всю строфу разрывая в клочья, отозваться в сердце твоем сумела. Знаешь, я хочу, чтоб каждая буква глядела бы на тебя влюбленно. И была бы заполнена солнцем, будто капля росы на ладони клена. Знаешь, я хочу, чтоб февральская вьюга покорно у ног твоих распласталась. И хочу, чтобы мы любили друг друга столько, сколько нам жить осталось. * * * Этой ночью первый снег летел в окно. Этим утром снег идти не перестал... Так идет он, будто кто-то озорно, Этой ночью первый снег летел в окно. Этим утром снег идти не перестал... Так идет он, будто кто-то озорно, как в бутылке, все окрестности взболтал. И не знает снег, куда лететь ему, где найти ему местечко для жилья. И забыл он, где земля, зачем земля? почему трава и зелень почему. То идет он сверху вниз, то снизу вверх — озабоченный, растерянный, чудной... Я прекрасно понимаю первый снег, потому что так же было и со мной. Время встало. А потом пошло назад! Все часы на свете канули во тьму. И забыл я, что сказать. Зачем сказать. Почему смеяться, плакать почему. Шла за осенью весна, потом — зима. Позабыл я все слова, все имена. Позабыл я даже то, как ты нужна,— ты об этом мне напомнила сама. Очень гордая сама пришла ко мне, равнодушие обидное стерпя. На твоих ресницах тает первый снег... Чтоб я делал, если б не было тебя?! * * * Как много лет во мне любовь спала. Мне это слово ни о чем не говорило. Любовь таилась в глубине, она ждала - И вот проснулась и глаза свои открыла! Как много лет во мне любовь спала. Мне это слово ни о чем не говорило. Любовь таилась в глубине, она ждала - И вот проснулась и глаза свои открыла! Теперь пою не я - любовь поет! И эта песня в мире эхом отдается. Любовь настала так, как утро настает. Она одна во мне и плачет и смеется! И вся планета распахнулась для меня! И эта радость, будто солнце, не остынет! Не сможешь ты уйти от этого огня! Не спрячешься, не скроешься - Любовь тебя настигнет! Как много лет во мне любовь спала. Мне это слово ни о чем не говорило. Любовь таилась в глубине, она ждала - И вот проснулась и глаза свои открыла! * * *
Игру нашли смешную, и не проходит дня - ревнуешь, ревнуешь, ревнуешь ты меня. К едва знакомым девушкам, к танцам под баян, к аллеям опустевшим, к морю, к друзьям. Ревнуешь к любому, к серьёзу, к пустякам. Ревнуешь к волейболу, ревнуешь к стихам. Я устаю от ревности, я сам себе смешон. Я ревностью, как крепостью, снова окружён... Глаза твои колются. В словах моих злость... "Когда же это кончится?! Надоело! Брось!" Я начинаю фразу в зыбкой тишине. Но почему-то страшно не тебе, а мне. Смолкаю запутанно и молча курю. Тревожно, испуганно на тебя смотрю. А вдруг ты перестанешь совсем ревновать! Оставишь, отстанешь, скажешь: наплевать! Рухнут стены крепости, - зови не зови, - станет меньше ревности и меньше любви... Этим всем замотан, у страха в плену, - я говорю: "Чего там... Ладно уж... Ревнуй..." * * * МгновенияНе думай о секундах свысока. Наступит время, сам поймешь, наверное,- свистят они, как пули у виска, мгновения, мгновения, мгновения. У каждого мгновенья свой резон, свои колокола, своя отметина, Мгновенья раздают - кому позор, кому бесславье, а кому бессмертие. Мгновения спрессованы в года, Мгновения спрессованы в столетия. И я не понимаю иногда, где первое мгновенье, где последнее. Из крохотных мгновений соткан дождь. Течет с небес вода обыкновенная. И ты, порой, почти полжизни ждешь, когда оно придет, твое мгновение. Придет оно, большое, как глоток, глоток воды во время зноя летнего. А в общем, надо просто помнить долг от первого мгновенья до последнего. Не думай о секундах свысока. Наступит время, сам поймешь, наверное,- свистят они, как пули у виска, мгновения, мгновения, мгновения. * * * Алене Мы совпали с тобой, совпали в день, запомнившийся навсегда. Как слова совпадают с губами. С пересохшим горлом — вода. Мы совпали, как птицы с небом. Как земля с долгожданным снегом совпадает в начале зимы, так с тобою совпали мы. Мы совпали, еще не зная ничего о зле и добре. И навечно совпало с нами это время в календаре. * * * - Отдать тебе любовь? - Отдай! - Она в грязи... - Отдай в грязи!.. - Я погадать хочу... - Гадай. - Еще хочу спросить... - Спроси!.. - Допустим, постучусь... - Впущу! - Допустим, позову... - Пойду! - А если там беда? - В беду! - А если обману? - Прощу! - "Спой!"- прикажу тебе.. - Спою! - Запри для друга дверь... - Запру! - Скажу тебе: убей!.. - Убью! - Скажу тебе: умри!.. - Умру! - А если захлебнусь? - Спасу! - А если будет боль? - Стерплю! - А если вдруг - стена? - Снесу! - А если - узел? - Разрублю! - А если сто узлов? - И сто!.. - Любовь тебе отдать? - Любовь!.. - Не будет этого! - За что?! - За то, что не люблю рабов. * * * НоктюрнМежду мною и тобою — гул небытия, звездные моря, тайные моря. Как тебе сейчас живется, вешняя моя, нежная моя, странная моя? Если хочешь, если можешь — вспомни обо мне, вспомни обо мне, вспомни обо мне. Хоть случайно, хоть однажды вспомни обо мне, долгая любовь моя. А между мною и тобой — века, мгновенья и года, сны и облака. Я им и тебе сейчас лететь велю. Ведь я тебя еще сильней люблю. Как тебе сейчас живется, вешняя моя, нежная моя, странная моя? Я тебе желаю счастья, добрая моя, долгая любовь моя! Я к тебе приду на помощь,— только позови, просто позови, тихо позови. Пусть с тобой все время будет свет моей любви, зов моей любви, боль моей любви! Только ты останься прежней — трепетно живи, солнечно живи, радостно живи! Что бы ни случилось, ты, пожалуйста, живи, счастливо живи всегда. А между мною и тобой — века, мгновенья и года, сны и облака. Я им к тебе сейчас лететь велю. Ведь я тебя еще сильней люблю. Пусть с тобой все время будет свет моей любви, зов моей любви, боль моей любви! Что бы ни случилось, ты, пожалуйста, живи. Счастливо живи всегда. * * * A. K. Приходить к тебе, чтоб снова просто вслушиваться в голос; и сидеть на стуле, сгорбясь, и не говорить ни слова. Приходить, стучаться в двери, замирая, ждать ответа... Если ты узнаешь это, то, наверно, не поверишь, то, конечно, захохочешь, скажешь: "Это ж глупо очень..." Скажешь: "Тоже мне - влюбленный!"- и посмотришь удивленно, и не усидишь на месте. Будет смех звенеть рекою... Ну и ладно. Ну и смейся. Я люблю тебя такою. * * * ^ Реки Сибири, как всякие реки, начинаются ручейками. Начинаются весело, скользкие камни раскалывая, как орехи... Шальные, покрытые пеной сивой,— реки ведут разговор... Но вот наливаются синей силой тугие мускулы волн! Реки — еще в становленье, в начале, но гнева их страшится тайга,— они на глазах взрослеют, плечами расталкивая берега. Они вырастают из берегов, как дети из старых рубах... В песок не уйдя, в горах не пропав, несут отражение облаков... Смотрите: им снова малы глубины! Они нараспев текут. Они уже запросто крутят турбины. Плоты на себе волокут! Ворчат и закатом любуются медным, а по ночам замирают в дреме... Становятся с каждым пройденным метром старее и умудренней. Хотя еще могут, взорвавшись мгновенно и потемнев, потом, тряхнуть стариною! Вздуться, как вены, перетянутые жгутом! Но это — минутная вспышка... А после, освободясь от невидимых пут, они застывают в спокойной позе и продолжают путь. То длинной равниной, то лесом редким,— уравновешенные и достойные,— реки — легенды, реки — истории, красавицы и кормилицы — реки. И солнце восходит. И вянут туманы... Свое отслужив, отзвенев, отсказав, реки подкатываются к океану, как слезы к глазам. 1961 * * * ТишинаВ траве — тишина, Тишина В траве — тишина, в камыше — тишина, в лесу — тишина. Так тихо, что стыдно глаза распахнуть и на землю ступить. Так тихо, что страшно. Так тихо, что ноет спина. Так тихо, что слово любое сказать — все равно что убить. Визжащий, орущий, разболтанный мир заболел тишиной. Лежит он — спеленут крест-накрест ее покрывалом тугим. Так тихо, как будто все птицы покинули землю, одна за одной. Как будто все люди оставили землю один за другим. Как будто земля превратилась в беззвучный музей тишины. Так тихо, что музыку надо, как чье-то лицо, вспоминать, Так тихо, что даже тишайшие мысли далёко слышны. Так тихо, что хочется заново жизнь начинать. Так тихо... * * * Ты мне сказала: «Ночью Тебя я видела с другой! Снилось: на тонкой ноте в печке гудел огонь. Снилось, что пахло гарью. Снилось, метель мела, Снилось, что та — другая — тебя у метро ждала. И это было началом и приближеньем конца. Я где-то ее встречала — жаль, не помню лица. Я даже тебя не помню, Помню, что это — ты... Медленно и небольно падал снег с высоты, Сугробы росли неизбежно возле холодной скамьи. Мне снилась твоя усмешка. Снились слезы мои... Другая сидела рядом. Были щеки бледны... Если все это — неправда, Зачем тогда снятся сны?! Зачем мне — скажи на милость — знать запах ее волос?..» А мне ничего не снилось. Мне просто не спалось... * * * На Земле безжалостно маленькой жил да был человек маленький. У него была служба маленькая. И маленький очень портфель. Получал он зарплату маленькую... И однажды — прекрасным утром — постучалась к нему в окошко небольшая, казалось, война... Автомат ему выдали маленький. Сапоги ему выдали маленькие. Каску выдали маленькую и маленькую — по размерам — шинель. ...А когда он упал — некрасиво, неправильно, в атакующем крике вывернув рот, то на всей земле не хватило мрамора, чтобы вырубить парня в полный рост! ^ * * * Ровесникам Артуру Макарову Знаешь, друг, мы, наверно, с рожденья такие... Сто разлук нам пророчили скорую гибель. Сто смертей усмехались беззубыми ртами. Наши мамы вестей месяцами от нас ожидали... Мы росли — поколение рвущихся плавать. Мы пришли в этот мир, чтоб смеяться и плакать, видеть смерть и, в открытое море бросаясь, песни петь, целовать неприступных красавиц! Мы пришли быть, где необходимо и трудно... От земли города поднимаются круто. Век суров. Почерневшие реки дымятся. Свет костров лег на жесткие щеки румянцем... Как всегда, полночь смотрит немыми глазами. Поезда отправляются по расписанью. Мы ложимся спать. Кров родительский сдержанно хвалим. Но опять уезжаем, летим, отплываем! Двадцать раз за окном зори алое знамя подымут... Знаю я: мы однажды уйдем к тем, которые сраму не имут. Ничего не сказав. Не успев попрощаться... Что с того? Все равно: это — слышишь ты?— счастье. Сеять хлеб на равнинах, ветрами продутых... Жить взахлеб! Это здорово кто-то придумал! * * * Над головой созвездия мигают. И руки сами тянутся к огню... Как страшно мне, что люди привыкают, открыв глаза, не удивляться дню. Существовать. Не убегать за сказкой. И уходить, как в монастырь, в стихи. Ловить Жар-птицу для жаркого с кашей. А Золотую рыбку - для ухи. 1970 * * * Тихо летят паутинные нити. Солнце горит на оконном стекле. Что-то я делал не так; извините: жил я впервые на этой земле. Я ее только теперь ощущаю. К ней припадаю. И ею клянусь... И по-другому прожить обещаю. Если вернусь... Но ведь я не вернусь. * * * | |||||||||||||||||||
Похожие:
 | Анна Андреевна Ахматова Вечер Сборник стихов Анна ахматова сборник стихов «Вечер» | | Анна Андреевна Ахматова Чётки (Сборник стихов) Анна ахматова сборник стихов «Чётки» |
| Сборник стихов Саши Бес(t) / г. Москва/ Саша Бес(t) до июня 2011... Международной поэтической премии «Серебряный стрелец 2010», заняв первое место, в 2011 заняла третье место в конкурсе «Поэты России... | | Сборник №2 стихов Владимира Высоцкого |
| Сборник стихов Алены Васильченко | | Сборник №2 стихов Анны Ахматовой |
| Сборник №2 стихов Владимира Маяковского | | Сборник стихов Ирины Самариной |
 | Сборник №3 стихов Эдуарда Асадова | | Сборник стихов Нежданы Юрьевой (Ксения Архипова) |