Кнут Гамсун Под осенней звездой ocr и вычитка: Александр Белоусенко (), 22 марта 2002 belousenkolib narod ru
Скачать 1.55 Mb.
|
| XXVIII У стола сидела молоденькая девушка, которая, должно быть, совсем недавно конфирмовалась, и что то шила. Когда я попросился на ночлег, она нисколько не испугалась, сказала, что сейчас спросит, и вышла в боковую дверь. Я крикнул ей вслед, что с меня довольно будет, если мне позволят посидеть до утра у печки. Вскоре девушка вернулась, и следом за ней вошла ее мать, поспешно застегивая пуговицы. Она поздоровалась и сказала, что не может, к сожалению, предложить мне особых удобств, но охотно уступит свою постель в боковой комнатке. – А сами вы как же? – Да ведь скоро уж утро. И к тому же дочке надо еще посидеть над шитьем. – А что она шьет? Платье? – Нет, только блузку. Хочет надеть ее завтра в церковь, я вот думала ей помочь, да она решила все сама сделать. Я поставил на стол швейную машину и сказал, что на такой машине сшить блузку легче легкого. Вот я сейчас покажу, как это делается! – Вы, стало быть, портной? – Нет. Просто я торгую швейными машинами. Тут я достаю руководство и читаю вслух, как пользо ваться машиной, а девушка внимательно слушает, она совсем еще ребенок, и ее тонкие пальчики все си ние от линючей материи. Они такие жалкие, эти паль чики, я гляжу на них, вынимаю бутылку вина и пред лагаю всем выпить. Потом мы снова принимаемся за шитье, я читаю руководство, а девушка крутит ручку машины. Она в совершенном восторге, и глаза ее ярко блестят. Сколько ей лет? – Шестнадцать. В прошлом году она конфирмова лась. А как ее зовут? – Ольга. Мать стоит, глядя на нас, ей тоже хочется покрутить машину, но e д в а она протягивает руку, Ольга всякий раз ее останавливает: – Нет, мама, не надо, а то сломаешь! Когда мы перематываем нитки, мать хочет подержать челнок, но Ольга снова ее отстраняет, боясь, как бы она что нибудь не испортила. Хозяйка ставит на огонь кофейник, в домике становится тепло и уютно, мать с дочерью забывают о своем одиночестве, на душе у них легко и спокойно, я поте шаюсь над машиной, и Ольга весело смеется всякой моей шутке. Я замечаю, что они даже не спрашивают о цене, хотя знают, что машина продается, – такая рос кошь им не по средствам. Посмотреть, как на ней шьют, и то для них праздник! – Ольге непременно нужна такая машина. Погля дите, как ловко у нее все получается. Мать отвечает, что надо повременить, вот скоро Оль га поступит в услужение и заработает немного. – Так она хочет поступить в услужение? – Да, мы надеемся найти для нее место. Две стар шие дочери уже пристроены. И живется им, слава богу, не худо. Завтра они тоже будут в церкви, Ольга с ними там увидится. На одной стене висит треснутое зеркальце, к другой прибиты гвоздиками грошовые картинки, на которых красуются конные гвардейцы и принц с принцессой в роскошных одеждах. Одна, совсем выцветшая, изобра жает императрицу Евгению, я вижу, что эта картинка ви сит здесь уже давно, и спрашиваю, откуда она у них, – Да разве упомнишь? Муж как то принес. – А где он ее достал? – Кажется, в Херсете, он там работал в молодости? Тому уж лет тридцать минуло. Я уже решил, как мне быть, и говорю: – Да ведь этой картине цены нет. Хозяйка думает, что я над ней смеюсь, но я долго рассматриваю картину и с уверенностью заявляю, что она стоит больших денег. Но хозяйка не так проста, она говорит: – А вы не ошибаетесь? Ведь она висит здесь с тех самых пор, как мы этот дом поставили. И Ольга с ма лых лет называет ее своей. Я напускаю на себя таинственность и спрашиваю с видом знатока, которого интересуют все подробности: – А где это – Херсет? – Да тут, неподалеку. В двух милях от нас. Это имение ленсмана… Кофе поспел, и мы с Ольгой прерываем работу. Остается только пришить крючки. Я прошу показать мне жакет, под который она наденет блузку, и тут ока зывается, что никакого жакета нет, вместо него Ольга просто накинет шерстяной платок. H о старшая сестра подарила ей старую кофту, которую она наденет сверху и скроет все недостатки. – Ольга растет так быстро, нет смысла покупать ей хороший жакет раньше, чем через год, – слышу я. Ольга пришивает крючки, дело спорится в ее руках. Но вид у нее такой сонный, что просто жалко смотреть, и я с притворной строгостью велю ей ложиться спать, Хозяйка под благовидным предлогом остается сидеть со мной, хоть я и уговариваю ее тоже лечь. – Поблагодари же этого господина, – говорит она Ольге. Ольга подходит ко мне, подает руку и благодарит. Я пользуюсь этим и отвожу ее в боковушку. – Ложитесь и вы, – говорю я матери. – У меня от усталости уже язык заплетается. Я располагаюсь у печки, подмостив под голову ме шок вместо подушки, и она, видя это, с улыбкой качает головой и уходит. XXIX Наутро я бодр и полон сил, в окна заглядывает солнце. Ольга и ее мать уже причесаны, их влажные волосы так блестят, что просто смотреть приятно. Мы завтракаем все втроем, а после кофе Ольга щеголяет передо мной в новой блузке, вязаном платке и кофте. Ах, эта невообразимая кофта с атласной оторочкой и атласными же пуговицами в два ряда, ворот и рукава у нее отделаны тесьмой; маленькая Ольга совсем утонула в ней. Это никуда не годится. Девочка со всем крошечная, как птенчик. – А не ушить ли нам кофту? – предлагаю я. – Время ведь еще есть. Но мать с дочерью только переглядываются – нын че ведь воскресенье, нельзя брать в руки ни иголки, ни ножниц. Я без труда угадываю их мысли, потому что меня самого так приучили в детстве, но теперь я позво ляю себе маленькую еретическую хитрость: шить то будет машина, а это совсем другое дело, ведь ездят же люди по воскресеньям в каретах. Но им таких тонкостей не понять. Да и кофта взята на вырост, годика через два она будет Ольге в самую пору. Мне хочется подарить что нибудь Ольге на прощание, но у меня ничего нет, и я протягиваю ей крону. Она подает мне руку, благодарит, потом показывает монету матери, и глаза у нее сияют, она говорит шепотом, что, когда придет в церковь, отдаст деньги сестре. Мать, тоже сияя, соглашается, что так будет лучше всего. Ольга в своей мешковатой кофте уходит в церковь, она спускается с холма и при этом смешно косолапит. Господи, какая она милая и забавная… – А что, Херсет – большое имение? – Большое. Я сижу, сонно хлопая глазами, и раздумываю, что же означает слово Херсет. Может быть, это фамилия хо зяина? Или имя владельца здешних земель? А его дочь – красавица, которой нет равных, и вот сам ярл приезжает просить ее руки. А через год она родит сына, которого возведут на трон… В общем, я собираюсь в Херсет. Мне ведь все равно, куда идти, и я решаю направиться туда. Может, у ленсмана случится для меня работа, может, подвернется не одно, так другое, – как бы там ни было, я повстречаю новых людей. Теперь, когда я принял это решение, у меня появилась какая то цель. После бессонной ночи глаза мои слипаются, поэтому я прошу у хозяйки разрешения прилечь, и она предлагает мне свою постель. Голубой паучок ползет вверх по стене, а я лежу, провожая его взглядом, покуда не за сыпаю. Я проспал часа два и проснулся, отдохнувший, све жий, полный сил. Старуха стряпает обед. Я укладываю мешок, даю ей денег за хлопоты, а потом предлагаю мену: я возьму Ольгину картину, а швейная машинка пускай остается ей. Старуха снова не верит мне. – Ничего, – говорю я, – только бы она была доволь на, а меня это вполне устраивает. Картина очень цен ная, я знаю, что делаю. Я снимаю картину со стены, сдуваю пыль и осторож но свертываю ее трубкой; на бревенчатой стене остается светлый квадрат. Я прощаюсь. Старуха выходит вслед за мной и просит подождать Ольгу, пускай она хоть поблагодарит меня. – Ах, милок, ну пожалуйста! Но я тороплюсь. – Кланяйтесь Ольге, а если будут какие затрудне ния с машиной, поглядите в руководство. Она долго смотрит мне вслед. Я удаляюсь с важ ностью и насвистываю, очень довольный собой. Я от дохнул, мешок у меня теперь совсем легкий, а солнце ярко светит и уже подсушило дорогу. Я так доволен со бой, что распеваю на ходу. Нервы… До Херсета я добрался на другой день. Имение пока залось мне таким большим и богатым, что я хотел было пройти мимо; но мне попался навстречу один из работ ников, я потолковал с ним и решился предложить ленсману свои услуги. Мне ведь уже приходилось работать у богатых людей, взять хоть капитана из Эвребё… Ленсман был приземистый, плечистый человек с длин ной седой бородой и лохматыми темными бровями. Он разговаривал со мной строго, но я по глазам видел, что он добряк; и в самом деле, потом оказалось, он не прочь при случае поболтать и посмеяться от души. Но иной раз он напускал на себя важность, подобающую его чину и состоянию, бывал заносчив. – Нет у меня работы. А вы, собственно, откуда? Я назвал несколько хуторов, куда заходил по до роге. – Стало быть, вы нищий и клянчите милостыню? – Нет, я не нищий, у меня есть деньги. – Тогда ступайте своей дорогой. Работы для вас у меня нет, осенняя пахота кончена. А что, могли бы вы нарубить жердей для изгороди? – Да. – Так с. Но мне ни к чему деревянные изгороди, они у меня теперь проволочные. И каменщиком могли бы работать? – Да. – Очень жаль. У меня в c ю осень работали каменщи ки, для нас тоже нашлось бы дело. Он поковырял землю палкой. – А почему, собственно, вы пришли ко мне? – Все говорят, что надо только попросить ленсмана, у него всегда найдется работа. – Вот как? Да, у меня и в самом деле постоянно кто нибудь работает, вот осенью я нанимал каменщиков. А загон для кур вы можете сделать? Ну уж на это мастера днем с огнем не сыскать, ха ха ха! Так вы говорите, что работали в Эвребё у капитана Фалькенберга? – Да. – А что вы там делали? – Рубил лес. – Я этого человека не знаю, очень уж далеко отсюда его усадьба, но кое что я о нем слышал. А есть у вас рекомендация? Я подал бумагу. – Ну, так уж и быть, оставайтесь у меня, – сказал ленсман, прекратив расспросы. И он повел меня с заднего крыльца на кухню. – Этот человек пришел издалека, накормите его хо рошенько, – сказал он. Я сижу в просторной, светлой кухне, и мне подали такой чудесный обед, какого я давно не пробовал. Не успел я поесть, как ленсман пришел снова. – Ну вот что… – говорит он. Вскочив с места, я вытягиваюсь в струйку, и ленсману, видно, по душе этот небольшой знак почтенья. – Пожалуйста, доедайте. Ах, вы уже кончили? Я тут вот что надумал… Пойдемте ка со мной. Он повел меня к сараю. – Если вы не против, я пошлю вас в лес за дровами У меня два работника, но одного я должен буду взять в понятые, а со вторым вы отправитесь в лес. Дров у меня, как видите, много, но лучше заготовлять их впрок, про запас. Вы, кажется, сказали, что у вас есть деньги, так нельзя ли полюбопытствовать… Я показал деньги. – Превосходно. Видите ли, я занимаю ответствен ный пост и должен знать людей, которые у меня работают. Но у вас, надо полагать, совесть чиста, раз вы пришли к ленсману, ха ха ха! Итак, сегодня отдыхайте, а назавтра отправляйтесь в лес за дровами. Я стал готовиться к завтрашней работе, осмотрел свою одежду, наточил пилу и топор. Рукавиц у меня не было, но морозы еще не ударили, и я мог обойтись без них, а все остальное у меня было. Ленсман еще не раз приходил ко мне поговорить о том, о сем, ему было интересно потолковать со свежим человеком. – Маргарита, поди сюда! – окликнул он жену, проходившую по двору. – Это новый работник, я посылаю его в лес за дровами. XXX Хотя нам не было дано никаких распоряжений, мы по собственному почину стали рубить только деревья с сухими верхушками, и вечером ленсман похвалил нас за это. Впрочем, он обещал назавтра прийти сам и все нам показать. Я сразу увидел, что работы в лесу не хватит и до рождества. Ночами подмораживало, но снег все не выпадал, поэтому дело спорилось, мы валили одно дерево за другим, и сам ленсман сказал, что мы работаем как одержимые, ха ха ха! Славно работалось мне у этого старика, он часто наведывался в лес, весело шутил и, когда я пропускал его шутки мимо ушей, думал, наверное, что я очень скучный человек, хоть на меня и можно положиться. Со временем он поручил мне носить письма на почту. В имении совсем не было детей, меня окружали пожилые люди, если не считать служанок и одного работника, долгими вечерами я не знал, как убить время. Чтобы развлечься, я достал кислоты и олова и при нялся лудить старые кухонные котлы. Но этого занятия мне хватило ненадолго. Как то вечером я сел и написал такое письмо: «Ах, если б я был подле вас, то работал бы за двоих!» Утром, когда ленсман послал меня на почту, я захва тил письмо и отправил его. Меня беспокоило, что письмо имеет такой неприглядный вид – бумагу я взял у ленсмана и его фамилию на конверте пришлось сплошь заклеить марками. Бог весть, что она подумает, когда получит письмо! Ни подписи, ни обратного адреса. Мы по прежнему рубим вдвоем дрова, болтаем о всякой всячине, чувствуем здоровую усталость и отлично ладим между собой. Дни идут, я с огорчением вижу, как мало остается работы, но все же надеюсь, что, когда заготовка дров будет закончена, у ленсмана найдется для меня еще какое нибудь дело. Вот было бы хорошо. Мне вовсе не улыбается опять бродяжничать, да еще на святки. Когда я снова побывал на почте, мне вручили письмо. Я не сразу понял, что это мне, и в нерешимости вертел его так и эдак; но почтмейстер, который знал меня в лицо, взглянул на конверт и показал мне, что там стоит мое имя, а пониже – адрес ленсмана. Тогда я со образил, в чем дело, и схватил письмо. – Да, конечно, я совсем забыл… ведь я же посылал… В ушах у меня звенит, я выбегаю на двор, вскры ваю конверт и читаю: «Не пишите мне…» Ни подписи, ни обратного адреса, но как просто и ясно. Второе слово подчеркнуто. Не знаю, как я добрался до дома. Помню, я сел на придорожный камень и перечел письмо, потом сунул его в карман, добрел до следующего камня, снова вынул письмо и перечел его. «Не пишите». Но, может быть, в таком случае мне можно прийти туда и даже поговорить с ней? Тонкий красивый листок, торопливый, изящный почерк! Она держала это письмо в руках; оно было перед ее глазами, на него веяло ее дыханием. И многоточие в конце могло обозначать все, что угодно. Я пришел домой, отдал ленсману его письма и отправился в лес. Мой товарищ не мог понять, что со мной творится, – я был погружен в раздумье, без конца перечитывал письмо и снова прятал его на груди, где у меня хранились деньги. Какая она умница, что разыскала меня! Наверное, посмотрела конверт на свет и прочла фамилию ленсмана под марками, а потом слегка склонила свою милую головку, прищурила глаза и подумала: «Он сейчас работает у ленсмана в Херсете…» Вечером, когда мы вернулись домой, ленсман вышел к нам, поговорил немного о пустяках, а потом спросил: – Так вы говорите, что работали у капитана Фалькенберга в Эвребё? – Да, а что? – Мне стало известно, что он изобрел машину. – Машину? – Ну, механическую пилу. Так написано в газетах. Я пожал плечами. Как это он мог изобрести пилу, которую изобрел я? – Наверное, это ошибка, – говорю я. – Пилу изобрел вовсе не он. – Не он? – Нет, Правда, сейчас пила у него. И я рассказал ленсману все как было. Он принес газету, и мы стали читать вместе: «Новейшее изобретение… Наш корреспондент сообщает… пила особой конструкции может оказаться весьма полезной в лесном хозяйстве… устроена она следующим образом…» – Уж не хотите ли вы сказать, что это ваше изоб ретение? – Вот именно. – Стало быть, капитан задумал его украсть? Веселое дело, ничего не скажешь. Ладно, предоставьте все мне. Кто нибудь знает, что вы работали над пилой? – Да, там это всякий подтвердит. – Клянусь богом, дело просто неслыханное, – украсть чужое изобретение! Да и деньги… ведь тут мил лионом пахнет! – Право, я не понимаю капитана. – Зато я все понимаю, недаром я ленсман. Он у меня давно на подозрении, ведь он не так уж богат и только прикидывается богачом. Вот я пошлю ему письме цо от своего имени, совсем коротенькое письмецо, что вы на это скажете? Ха ха ха! Уж положитесь на меня. Но я в нерешимости – слишком рьяно хочет ленсман взяться за дело, а капитан, может статься, вовсе и не виноват, просто газетчик что нибудь напутал. И я прошу у ленсмана разрешения самому написать капитану. – Значит, вы хотите снюхаться с этим негодяем? Ну нет! Я этим займусь сам. Помимо всего прочего, сами вы никогда не сможете написать в таком решитель ном тоне, как я. Но я долго изворачивался и в конце концов добился того, что он позволил мне написать письмо, с тем чтобы потом я все предоставил ему. Бумагу я снова взял у ленсмана. После всех этих волнений я долго не мог успокоиться, и в тот вечер не сумел написать ни строчки. Я раз думывал: мне нельзя писать капитану – это может поставить в неловкое положение его жену, стало быть, нужно написать моему приятелю Фалькенбергу и попросить его, чтобы он присмотрел за моим изобретеньем. А ночью мне снова явилась покойница, скорбная фигура в длинном одеянии, она никак не хотела отвязаться от меня и требовала свой ноготь с большого пальца. И явилась она в самое неподходящее время, когда я еще не оправился от недавних волнений. Леденея от ужаса, я видел, как она проскользнула в дверь, остановилась посреди комнаты и простерла ко мне руки. У противоположной стены спал мой напарник, и я испытал необычайное облегчение, когда услышал, как он стонет и мечется на постели, – значит, он тоже был объят ужасом. Я покачал головой, давая ей понять, что похоронил ноготь в укромном месте и ничего больше сделать не могу. Но покойница не уходила. Тогда я стал вымаливать у нее прощение; и тут меня вдруг охватила злоба, я не выдержал и прямо сказал, что не намерен больше вести с ней пустые разговоры. Да, я по глупости взял на время ее ноготь, но вот уже который месяц пошел с тех пор, как я приделал к трубке ракушку, а ее ноготь снова предал земле… Тогда она скользнула к моему изголовью, чтобы накинуться н а меня сзади. С отчаянным воплем я подскочил на по стели. – Ты что? – испуганно спросил мой напарник. Я протер глаза и объяснил, что просто мне приснил ся дурной сон. – А кто тут сейчас был? – спросил он. – Не знаю. Да разве был кто нибудь? – Я видел, как кто то выскользнул за дверь… |
Похожие:
 | Борис Львович Васильев Завтра была война… ocr: Александр Белоусенко «Завтра была война. В списках не значился. А зори здесь тихие Встречный бой»: у-фактория; 2004 | | Скандинавия ветреный край незамерзающих течений и вечнозелёных лесов,... Кьеркегор, драматурги Генрик Ибсен и Август Стриндберг, писатель Кнут Гамсун, архитектор Сааринен… Один за другим появились самобытные... |
| Сценарий осенней свадьбы: королевская охота Осенняя свадьба, осенняя свадьба с необычным выкупом, идет подготовка к осенним свадьбам, свадьба осенью, оформление осенней свадьбы,... | | V. 0 – создание fb2 V. 1 – вычитка V. 2 – доп вычитка – (MCat78)... Тридцать лет назад это читалось как фантастика. Исследующая и расширяющая границы жанра, жадно впитывающая всевозможные новейшие... |
| V. 0 – создание fb2 V. 1 – вычитка V. 2 – доп вычитка – (MCat78)... Тридцать лет назад это читалось как фантастика. Исследующая и расширяющая границы жанра, жадно впитывающая всевозможные новейшие... | | Кадзуо Исигуро Остаток дня Автор, японец по происхождению, создал один из самых «английских» романов конца XX века, подобно Джозефу Конраду или Владимиру Набокову... |
| 1. 0 ocr. Создание файла (08. 11. 2009, oriON) 0 Вычитка и форматирование... О том как выглядит изнанка современного европейского общества — со всем его благополучием, неуверенностью, азартом и одиночеством —... | | V. 1 – вычитка V. 2 – доп вычитка от glassy V. 3 – доп вычитка от... При этом члены Букеровского комитета проголосовали за роман единогласно, что случается нечасто. Автор, японец по происхождению, создал... |
 | №35. 1 марта 1881 г от рук народовольцев погиб император Александр... Александр III и его контрреформы обеспечили России мирную и спокойную эпоху без войн и внутренних смут, но и зародили в россиянах... | | Николая Васильевича Гоголя Гаврилов Александр Анатольевич 10 «Б» класс 2013 Часть 1 Гоголь николай Васильевич (1809-52), [20 марта (1 апреля) 1809, местечко Великие Сорочинцы Миргородского уезда Полтавской губернии... |