Скачать 2.24 Mb.
|
| Глава 6 «Гррм-хррм-бррм хлюп-чавк-хлюп-чавк-хлюп-хлюп гррм-гррм… хорошее настроение. Повторяю. Говорит капитан, так что слушайте внимательно. Во-первых, судя по приборам, на борту находятся путешествующие автостопом. Допутешествовались, голубчики, дело ваше швах. В этой жизни все дается потом и кровью, и не для того я стал капитаном Инженерного Флота вогонов, чтобы превратить его в бесплатное такси для придурочных туристов. Я снарядил поисковую партию, и как только вас найдут, так сразу же выкинут за борт. Если вам посчастливится, сперва послушаете мои стихи. Во-вторых, сейчас мы совершим прыжок в гиперпространстве и выйдем к Звезде Барнарда, где проведем в порту 72 часа. Так вот: корабль не покидать. Повторяю, все увольнительные отменяются. Я страдаю от несчастной любви и не хочу, чтобы у других было хорошее настроение. Все, конец». Артур криво улыбнулся: – Очаровательная личность. Хотел бы я иметь дочь – тогда я запретил бы ей выходить за него замуж. – Не потребовалось бы, – заметил Форд. – Внешне вогоны привлекательны не больше, чем какая-нибудь жертва аборта. – Форд, – спросил Артур, – а что эта рыба делает в моем ухе? – Переводит. Загляни в книгу! В это мгновение Артура вывернуло наизнанку. Глаза его выпучились и заглянули внутрь, ноги стали вытекать из макушки. Корабль прыгнул в гиперпространство. Артур простонал и с ужасом обнаружил, что прыжок его не прикончил. Он находился в шести световых годах от того места, где раньше была Земля. Земля… Картины былого терзали его душу. Воображение отказывалось смириться с мыслью, что Земля больше не существует. Артур решил проверить свою реакцию на воспоминания и осторожно вспомнил: родителей и сестры нет. Ноль реакции. Он вспомнил близких. Ноль эффекта. Потом вспомнил незнакомца, за которым стоял в очереди в супермаркете два дня назад, и в сердце кольнуло: супермаркета нет! Господи, колонны Нельсона нет! Колонны Нельсона нет, и общественность не возмутится, потому что некому возмущаться. Отныне и впредь колонна Нельсона существует только в его памяти. Англия существует только в его памяти! А сам он торчит в грязной вонючей каморке на борту межзвездного корабля… Артура захлестнула волна клаустрофобии. Англия больше не существует. С этим смириться можно – с трудом, но можно. Он сделал другую попытку: Америки больше не существует. Не укладывается в голове! Артур решил начать с чего-нибудь помельче. Нью-Йорка нет. Ладно, ему все равно никогда не верилось в существование этого города. Доллары, подумал Артур, исчезли бесследно. Легкая дрожь. Сети закусочных «Макдоналдс» больше нет. Гамбургеров нет, ни единого! Артур лишился сознания. А придя в себя, резко вскочил: – Форд! Ты ведь работал над исправлением и дополнением «Путеводителя», так? – Ну, мне удалось несколько расширить статью о Земле. – Дай взглянуть, что там сказано. Я должен увидеть! – Пожалуйста. Артур схватил книгу и попытался унять дрожь в руках. Нажал на кнопку – экран мигнул и выдал страницу текста. Дент выпучил глаза. – Земли нет! – завопил он. Форд заглянул через его плечо. – Да вот же, смотри, в самом низу, сразу после статьи: «Зевсова Утеха, трехгрудая Этуаль с Эротикона-6». Артур проследил за указующим пальцем. Сперва до него не дошло, а затем в голове словно разорвалась бомба. – Что?! «Безвредна»? Это все, что сказано о Земле?! Одно слово! Форд пожал плечами: – В Галактике сто миллиардов звезд, а емкость микропроцессоров книжки ограничена. К тому же о Земле в общем-то никто и не слышал. – Но теперь, надеюсь, ты о ней расскажешь? – Я написал и передал издателю новую статью. Ее, конечно, подредактируют, но суть сохранится. – Что же там будет сказано? – «В основном безвредна», – произнес Форд и смущенно кашлянул. – «В основном безвредна»?! – вскричал Артур. – Что за шум? – прошипел Форд. – Это я кричал! – закричал Артур. – Нет. Тихо! По-моему, мы влипли. – По-твоему?! За дверью раздались чеканные шаги. – Дентрассийцы? – испуганно прошептал Артур. – Нет, сапоги кованые, – заметил Форд. В дверь грозно постучали. – Кто же это? – Если нам повезло, это вогоны пришли выбросить нас за борт. – А если не повезло? – Если не повезло, – мрачно проговорил Форд, – капитан прочитает нам свои стихи. Поэзия вогонов занимает третье место во Вселенной по отвратительности. На втором месте – стихи азготов с планеты Крия. Во время презентации нового шедевра поэтиссимуса Хряка Изящнейшего «Ода комочку зеленой слизи, найденному летним утром у меня под мышкой» четверо внимавших скончались от внутреннего кровоизлияния, а председатель комиссии по присуждению Ноббилингской премии чудом спасся, откусив себе ногу. Хряк, как сообщают, остался разочарован итогом презентации и собрался было читать все двенадцать книг своей саги «Бульканье в ванне», но тут его собственные внутренности в отчаянной попытке спасти цивилизацию устроили ему кровоизлияние в мозг. Самые отвратительные стихи, а также их создательница Паула Нэнси Миллстоун Дженнингс из Гринбриджа (графство Эссекс, Англия) были уничтожены вместе с планетой Земля. Простатник Джельц улыбнулся, причем медленно-медленно – не ради эффекта, кстати сказать, а просто потому, что забыл, в какой последовательности сокращать мышцы. Только что капитан с колоссальным удовольствием грозил пленникам всеми возможными карами и теперь ощущал приятную расслабленность и даже готовность к некоторой грубости. Пленники сидели на СОПах – Стульях Оценки Поэзии. Привязанные. Вогоны не питали никаких иллюзий относительно чувств, вызываемых их опусами. В далеком прошлом к литературе их толкало стремление доказать свою культурность, сейчас же – исключительно садизм. Холодный пот выступил на челе Форда Префекта и потек по прикрепленным к вискам электродам. Электроды вели к целой батарее электронных устройств – к усилителям образности, модуляторам ритмики, фильтрам аллитерации и прочей аппаратуре для обострения восприятия стихов, дабы не терялся ни единый нюанс мысли автора. Артур Дент сидел и трясся. Он понятия не имел, что его ждет, но твердо знал: во-первых, все дотоле случившееся ему не нравится, а во-вторых, дела вряд ли пойдут на лад. – О, захверти хрубком… – начал декламировать вогон. По телу Форда прошли судороги – это было даже хуже, чем он ожидал. – …на хлярой холке, охреневаю мразно от маслов с наколкой. – Ааааа! – вскричал Форд Префект, запрокинув голову. Сквозь застилавший глаза туман он смутно видел извивающегося на стуле Артура. – Фриклявым шоктом я к тебе припуповею, – продолжал безжалостный вогон, – и уфибрахать ты, курерва, не посмеешь. Его голос поднялся до невообразимых высот скрипучести. – А то, блакуда, догоню и так отчермутожу, что до круземных фрагоперов не захбудешь – чтоб мне не быть вогоном, паска! – Ннннииаааяяяяя! – завизжал Форд Префект и обмяк на ремнях, когда электронное очарование последней строки поразило его в самое сердце. – Теперь, земляне, – заявил вогон (он не знал, что Форд Префект на самом деле родом с маленькой планеты близ Бетельгейзе, да и знал бы – не обратил внимания), – я предоставляю вам выбор! Либо умрите в вакууме космоса, либо… – он выдержал мелодраматическую паузу, – либо скажите: как вам мои стихи? Форд судорожно вздохнул, провел пересохшим языком по шершавому нёбу и простонал. – Вообще-то мне понравилось, – бодро сказал Артур. У Форда от удивления отвисла челюсть. До такого подхода к делу он еще не додумался. Вогон приподнял брови (они надежно прикрывали нос и потому вызывали у зрителя скорее приятные чувства) и с долей растерянности проговорил: – Вот как?.. – Да-да, – заверил Артур. – Меня просто потрясла их метафизическая образность. Форд не сводил с него глаз, пытаясь привести в порядок мысли и настроить их на этот совершенно новый, неожиданный лад. – Ну же, дальше! – нетерпеливо сказал вогон. – И… э-э… оригинальная ритмика, – продолжал Артур, – которая контрапунктирует… э-э… Он запнулся, и тут ожил Форд: – …контрапунктирует сюрреализм основополагающей метафоры… Он тоже запнулся, но Артур уже подхватил эстафету: – …человечности… – Вогонечности, – прошипел Форд. – Да, вогонечности чуткой души поэта, – тут Артур, так сказать, оседлал своего конька, – которая посредством самой структуры стиха сублимирует одно, освобождается от другого и находит общий язык с фундаментальной дихотомией третьего. Приходит глубокое и ясное понимание того… э-э… того… Форд нанес завершающий удар. – Того, о чем шла речь в произведении! – воскликнул он и добавил сквозь зубы: – Молодец, Артур, ловко сработано. Переполненная горечью душа вогона была тронута. Но потом он подумал: «Нет, слишком поздно!» И сказал: – Итак, вы считаете, что я пишу стихи, потому что под маской черствости скрывается ранимость и желание быть любимым? Да? Форд издал нервный смешок: – Все мы в глубине души… Вогон встал: – Вы жестоко заблуждаетесь. Я пишу стихи, чтобы дать волю своей черствости. Эй, охранник! Отведи пленников к шлюзу номер три и вышвырни их в космос! Здоровенный молодой вогон выступил вперед и толстыми ручищами вырвал их из стульев. – Нас нельзя в космос, – взмолился Форд. – Мы пишем книгу! – Сопротивление бесполезно! – рявкнул охранник. Это была первая фраза, которой он научился в армии. – Я не хочу умирать! – закричал Артур. – У меня еще головная боль не прошла! Охранник крепко схватил их за шеи и вытолкал в коридор. Хлопнула стальная дверь. Капитан задумался и тихонько замычал, перелистывая книжечку своих стихов. – Контрапунктирует сюрреализм основополагающей метафоры… – произнес он и, мрачно улыбнувшись, закрыл книжечку. Охранник волок пленников по длинному стальному коридору. – Это замечательно, – хрипел Артур. – Просто великолепно… Отпусти, скотина! – Не волнуйся, – сказал Форд. И тоскливо добавил: – Я что-нибудь придумаю. – Сопротивление бесполезно! – взревел охранник. – Не надо так говорить, – попросил Форд. – Как можно сохранять присутствие духа, когда слышишь такие слова? – Вот! – запричитал Артур. – А у тебя-то родную планету не уничтожили… Я проснулся утром, думаю: денек пригожий, почитаю, собаку расчешу… Сейчас только четыре пополудни, а меня уже вышвыривают из чужого корабля в шести световых годах от дымящихся останков Земли! Он поперхнулся и закашлялся, когда вогон еще сильнее сдавил его шею. – Артур, заткнись, не устраивай истерик! Форд отчаянно пытался сосредоточиться, но крики охранника: «Сопротивление бесполезно!» – ему мешали. – И ты заткнись! – рявкнул Форд. – Сопротивление бесполезно! – А, брось… – Форд изловчился и заглянул охраннику в глаза. Неожиданно его осенило. – Неужели тебе это нравится? Вогон встал как вкопанный, и на его лице медленно возникло выражение чудовищной глупости. – Нравится? – тупо повторил он. – Что ты имеешь в виду? – У тебя жизнь насыщенная? Интересная? Маршировать, кричать, выкидывать людей в космос – все это дает тебе глубокое удовлетворение? Охранник уставился в низкий металлический потолок; его брови едва не заехали одна за другую, челюсть отвисла. – Ну, служба нормальная… – наконец проговорил он и тут же замолчал, с видимым напряжением пытаясь разобраться в неповоротливых мыслях. – Хотя, с другой стороны, лень… – Вогон снова задумался, и для этого ему понадобилось изучить потолок. – Зато мне нравится кричать. – Он набрал полную грудь воздуха: – Сопротивление… – Конечно, – торопливо перебил Форд. – У тебя это здорово получается. Но если лень, – теперь Форд говорил медленно, чтобы довести до адресата смысл каждого слова, – то что тебя привлекло? Дамочки? Красивая форма? Или увлекательная задача примириться с бездумным однообразием? Артур ошарашенно глядел то на Форда, то на охранника. – Ну, – пробормотал вогон, – э-э… не знаю. Просто делаю, как велено. Моя тетушка сказала, что охранник на корабле – это хорошо. Знаете, красивая форма, служба… – Вот видишь, Артур, – изрек Форд с видом человека, нашедшего веский довод в споре, – а ты говоришь, что у тебя неприятности… Попробуй представить его проблемы. Несчастный парень! Всю жизнь маршировать и выпихивать людей в космос! – И кричать, – добавил охранник. – И кричать, разумеется. – Форд отечески похлопал по здоровенной лапище, зажимавшей его шею. – Он даже не знает, зачем все это делает! Артур с прискорбием согласился. Но молча, так как воздуха ему не хватало. Охранник глухо заворчал: – Да ты все это так поворачиваешь, что, пожалуй… – Молодец! – поощрил Форд. – Ну а выход-то какой? – Выход в решительном протесте! – воскликнул Форд. – Заявишь им, что отказываешься… – Грмммм… Что-то мне это не больно нравится. Форд почувствовал, что момент ускользает. – Погоди, погоди, самое интересное… Но вогон ухватил пленников покрепче и вновь потащил их к шлюзу. – Не-е, знаешь, если вам все равно, выкину-ка я лучше вас обоих в космос, а потом пойду покричу хорошенько. Форду Префекту было отнюдь не все равно. – Но как же! – настаивал он. – Я еще не рассказал тебе о музыке, литературе… Аааргх-х! – Сопротивление бесполезно! – гаркнул охранник. И добавил: – Видишь ли, со временем меня произведут в Старшие Кричащие Офицеры, а у некричащих и непихающих шансов сделать карьеру практически нет. Они вошли в шлюзовую камеру. – А вот за сочувствие спасибо. – Охранник швырнул пленников на пол и устремился прочь. Форд вскочил и уперся плечом в люк, который уже почти захлопнулся. – Погоди! – вскричал он. – А как же чудесный мир, о котором ты не имеешь ни малейшего представления?! Вот, к примеру… – Форд в отчаянии выпалил первое, что пришло ему в голову: —…начальные такты Пятой симфонии Бетховена: «Да-да-да-да-ам!» Тебе это что-нибудь говорит? – Если честно – нет, – признался охранник. – Но я обязательно спрошу у тетушки. Люк неумолимо захлопнулся, и все звуки смолкли, за исключением приглушенного гула корабельных двигателей. – А в общем-то с ним можно было бы поработать, – пробормотал Форд и бессильно привалился к переборке. – Э… что теперь? – робко осведомился Артур. – Через несколько секунд вот этот люк перед нами автоматически распахнется, и мы, полагаю, вылетим в космос и задохнемся. Конечно, если набрать полную грудь воздуха, то секунд тридцать протянуть можно… – Итак, нас ждет смерть, – подытожил Артур. – Да. Впрочем… Нет! Подожди! – Форд внезапно прыгнул куда-то в сторону. – Что это за тумблер?! – возопил он. – Что? Где? – вскричал Артур. – Шутка, – сказал Форд. – Нас все-таки ждет смерть. – Знаешь, – проникновенно произнес Артур, – вот в такие моменты, находясь взаперти в шлюзовой камере вогонского корабля вместе с жителем Бетельгейзе и готовясь отдать концы в пучинах космоса… вот в такие моменты я дико сожалею, что не слушался в детстве маму. Зарокотал мотор. Люк открылся, засвистел, вырываясь наружу, воздух, и Форд с Артуром вылетели в космос, будто пробки из игрушечного ружья. |