Леонид лелеков
Скачать 111.25 Kb.
|
Содержание Фото А. Миловского |
Леонид ЛЕЛЕКОВЗагадка горы МАУРА MAURA HILL MYSTERY. ЛЕОНИД АРКАДЬЕВИЧ ЛЕЛЕКОВ (1934—1988) — автор впервые публикуемой статьи о горе Мауре и урочище Горицы —был широко образованным ученым. Занимаясь прежде всего историей и историографией Древнего Востока, он был специалистом и в таких специфических областях знания, как теория реставрации или историческая топонимика. К числу последнего рода работ и принадлежит его статья о Горицах и Мауре, бросающая совершенно неожиданный свет на происхождение этих названий* Свободно владея иностранными языками, Леонид Аркадьевич чутко реагировал на их сходные элементы. Под этим углом зрения он и приступил к разгадке происхождения названий Горицы и Маура. Читатель не найдет здесь конечного вывода, его сделает новое поколение специалистов. Автор как бы демонстрирует безграничные возможности топонимики, которая была для него ключом в мир древней истории. Леонид Аркадьевич самозабвенно любил Кириллов и его окрестности. Этот городишко — большая деревня для столичного жителя — был как бы вторым домом Лелекова. Сюда он приезжал и зимой и летом, им исхожены все ближние и дальние поля и леса. Излюбленным местом его прогулок была гора Маура, с которой открывается потрясающий по красоте вид на Кирилло-Белозерский монастырь и Сиверское озеро. Здесь, на Мауре, развеян после кремации прах Леонида Аркадьевича. И символическое, если не что-то мистическое, видится в том, что последняя статья ученого посвящена месту его последнего пристанища. Leonid ielekov (1934-1988). the author of the article being published for the first time, was a scientist of universal knowledge. First of all he was working in the field of history and historiography of the Ancient East. Having mastered several foreign languages Lefekov was a brilliant linguist, most of all he had a passion for toponymy, in which he saw a key to the prehistoric era. Goritsy is a Slavic name, no doubt, writes the author. The meaning is clear to any Slav—small hills. Another matter the names having "maur" as the root. Russians fail to trace any meaning in them. The author discloses unexpected relation between the two names. Where is Goritsy there is surely Maurino, Maurinskoye or Maury—in Russia. Consequently, both toponyms were brought to the Sheksna River by the Slavic tribe pioneering this region. Among the tribal groups who came from the West the author distinguishes the Vjatiches, the extreme westerm group among all Slavs. The first Russian Chronicle of the 10th century states that the Vj'atiches came from the far west, in other words, from Central Europe. Therefore many scholars do not consider the Vjatiches for Slavs. In order to solve this problem the author proposes to make use of the toponymy. As an example, the author analyses the distribution of names Goritsy and Maura. According to geographical lexicons of the last century the names like Goritsy from Rostok in Germany move southwards to the east of Berlin, they occur in Czechia, in Austria, and in particular in Styria province, up till now they are most frequent in Slavonia. Further towards south in Balkans they occur less, still reaching Adrfatics and North Greece. It is different with the derivatives based on "maur-", these frequently occur next to West-Slavic Goritsy, but most frequent they are found in the places where Slavs did not live at all. They cover all of Western Europe up to Wales, but without Scandinavia, they occur on the map of South Balkans and Central Asia. ft means that in contrast to the Slavic Goritsy on Oder, Shumawa, Drawa and Aheron the derivatives of "maur-" were created by another ethnos. The closest analogy to Maura hill on the Sheksna is Arrenig Maur in Wales, Montmaur mountain in French Alps, mountain range Mauriana in Savoy Alps, Maurberg mountain in Tirol etc. The idea of the initial meaning of the word may be found in Byzantine manuscripts with caique translations in Latin, Italian, Turkish and Slavic languages. In all cases ft will be "Black Mountains", for instance, Montana Nigra, Montenegro, Cara-Dag. Evidently, Maura on the Sheksna is also "Black Mountain". However, it is doubtful that the Vjatiches living there could feel this meaning in the name. Probably, the Slavs inherited this name from the previous epoch, from an unknown people. Most probably, it was certain old European ethnos—Venets described by Herodot, who were fighting with Cesar. The author makes a brave assumption. He relates the resettlement of Venets from West Europe with the appearance of Vjatiches ancestors to the North of the Volga. "Vjatiches", according to the author, is a distorted self-name of the Venets, in Slavic "Venetyches"... Probably, old Venetes brought to the Sheksna non-Slavic toponym Maura, and the Slavs who assimilated with them—toponym Goritsy. So, the meaning of modern names clarifies the most remote stages of history. На склонах горы Мауры. ^ Горицы или Горйцы — допустимы оба ударения — бесспорно славянское название очень широкого распространения, особенно в гидронимике, но здесь, под Кирилловом, это так называемый ойконим, обозначение населенного пункта. Смысл данного названия как будто понятен всякому славянскому уху: «маленькие горки», «невысокие горки». В словаре В. И. Даля горицей именуется трава острица или мшанка. Кроме того, существует с прошлого века и третье толкование — от старославянского глагола «горети» в значении «светиться», «сиять», «искриться». Хотя бы для речек с названием Горица такая этимология подходит гораздо больше. Но во всяком случае перед нами исконно славянское слово. А вот Маура (по топонимической классификации — ороним, обозначение черты гористого ландшафта) никакому истолкованию на восточнославянской языковой почве, как, кстати, и на финской, не поддается. К тому же это бессуфиксальное образование, тогда как русские топонимы в подавляющем большинстве случаев образуются с помощью различных суффиксов, что хорошо видно из названия Горицы. Там, где бессильна этимология, иной раз бывают полезны более простые средства. Для начала надо посмотреть на карте, конечно, не слишком современной, где располагаются сходные названия. Специальные историко-геогра-фические справочники Барсова, Всеволожского и тому подобные наших топонимов не содержат. В таком случае остаются губернские статистические описания 60-х годов прошлого века, лучшее текстовое пособие из существующих. Их данные кое-что проясняют. Если взять за центр ориентации Москву, то в середине России мы найдем Горицы всего один раз, под Липецком. На Брянщине, Смолен-щине, в Белоруссии нет ничего, на Псковщине и Новгородчине сходные названия мелькнут всего по разу. Их не будет ни в Олонецком, ни в Архангельском краях, вообще нигде севернее и вос-точнее наших кирилловских Го-риц. Вопреки ожиданиям данный ойконим выглядит совсем не общерусским. По два таких названия возникают в Тверской и Ярославской губерниях, одно на Вла-димирщине, а следующее окажется очень далеко на востоке, в Нижегородской губернии. Единственным исключением у нас предстает Вологодский край, притом только его западная половина. Тут целых четыре топонима Горицы, считая кирилловские. Почти такую же картину получаем после картографирования названий от топоосновы «Маур-». Маурино на Тарусе всего одно для Подмосковья, Маурино под Ростовом Великим, да еще Мауринская слобода на Вятке. Больше нигде ничего, кроме Вологодчины. На нее падает десяток таких названий, причем больше половины их тоже сосредоточены на западе края. Там, где больше всего Гориц, равным образом находим больше всего производных от топоосновы «Маур-». Стало быть, между двумя этими названиями существовала прочная историческая взаимосвязь, что уже немаловажно. Наши Горицы и Маура на Шексне, как видим, соединены не волею слепого случая, а некоей закономерностью. Следует также отметить один важный момент: Горицы — форма очень устойчивая, почти единственная. Только на Псковщине у нас Горицк, да еще возможна форма единственного числа Горица. Совсем иное дело с производными от «Маур-». В отличие от нашего оронима Маура в губернских статописаниях предоставлены только ойконимы, названия населенных пунктов в самых различных вариациях. Тут и Маурниково, и Мауреников-ская, и Мауркино, чаще всего Маурино, но есть и Маурина Хребтовская (на Кулое). Это, во-первых, дает знать, что когда-то таких названий было очень много, во-вторых, что смысл топоосновы тем не менее уже не угадывался, не читался. Суммируем полученные результаты: оба топонима, Горицы и Маура или производные последнего, принесены на Вологод-чииу со стороны Подмосковья какой-то племенной группой славян, осевшей именно здесь, окрест Вологды. Далее на восток оба названия, особенно Горицы, убывают. Без особого труда можно установить этническую принадлежность носителей наших топонимов. Из трех племенных групп восточнославянского происхождения, проникших сюда с запада -— новгородцев, то есть ильменских словен, затем кривичей и, наконец, вятичей — две первые определенно не отдавали нашим топонимам никакого предпочтения. Со стороны Москвы, из бассейна Оки, на Во-логодчину продвигались только вятичи. Они-то и несли с собой исследуемые нами названия. Новая проблема состоит в том, где и когда вятичи стали широко ими пользоваться, ведь в самом бассейне Оки пока что известно всего одно-единствен-ное тарусское Маурино. Между тем топонимы до эпохи нового времени не изобретались, а наследовались. Надо проследить историю вятичей до первых ее истоков, насколько это возможно. «Повесть временных лет», что общеизвестно, приписывает вятичам, самой восточной груп-пировке среди всех славян, происхождение с дальнего славянского запада, «от ляхов», и сверх того относится к ним откровенно враждебно. По этой причине многие ученые начиная с Татищева, даже не признавали вятичей за славян вообще, как сейчас это утверждает, к примеру, ленинградский археолог А. Д Мачинский. Наши ведущие слависты-филологи В. В. Иванов и В. Н. Топоров выражаются осторожнее, подчеркивая лишь то, что вятичи были чужаками среди восточных славян. Как всегда, имеются инакове-рующие. Некоторые историки считают сообщение «Повести временных лет» о западно-славянском происхождении вятичей недостоверным. У них вятичи так и возникли на Оке. Тем не менее, хотя бы для контроля, нам с вами стоит заглянуть на запад Славим. Там мы найдем многие десятки, если не сотню с лишним, наших топонимов, притом куда более древних, чем на Руси. Сведения «Повести временных лет», по всей видимости, не были праздным измышлением летописца. Во-вторых, и здесь ойконим Горицы/ Горица стабилен, разве что может быть уснащен определениями вроде Ямничка Горица, Кам-на, Горнья, Иванчна, Словенска и тому подобное. Зато производные от топоосновы «Маур-» тоже более многочисленные, как на Во-логодчине, и снова демонстрируют множество вариантов словообразования. По географическим лексиконам прошлого века названия типа Горица от Прибалтики под Ростоком спускаются на юг вос-точнее Берлина, мелькают в Чехии, в Австрии, особенно в провинции Штирия, и обильнее всего представлены до наших дней на северо-западе Югославии, прежде всего в Словении. Далее югу на Балканах они заметно убывают, но доходят до северной Греции и Болгарии. Если учитывать варианты типа Горич-ка, Горишка, Горичани и некоторые итальянизированные нормы на севере Адриатики, то для всей Центральной Европы от Ростока до берегов знаменитого Ахерона можно насчитать около ста подобных названий. В тех местах, где сгустки подобных топонимов особенно плотны, в Словении и в Шти-рин, обитает особый западнославянский народ — горичане. Мелкие их группы проживают в Венгрии. Если сравнить немецкие картографические издания за истекшее столетие, то сразу видно, что там, где веймарский лексикон 1865 года числит около тридцати Гориц вне Словении, на новейших картах уцелело менее десяти, а то и пяти. Из этого легко оценить скорость исчезновения наших топонимов, а также сделать очевидный вывод, что лет за двести — триста до составления веймарского лексикона всех и всяческих Гориц в центре Европы было попросту без счета. Ситуация с производными от основы «Маур-» намного сложнее. В той же зоне, что и западнославянские Горицы, их сохранилось не так много, но вне данной зоны, там, где древних славян вообще никогда не было, их и теперь еще десятки. Ими покрыта вся Западная Европа до Уэльса, но без Скандинавии, пестрит карта Южных Балкан, Эгеиды, Малой Азии. Сразу видно, что в отличие от бесспорно славянских Гориц на Одере, в Богемском Лесу, на,Шу-маве, Драве, Ахероне и прочих производные от «Маур-» создавались каким-то иным этносом, •Рассмотрим только самые отчетливые примеры. Поскольку. нас прежде всего интересует пришекснинская гора Маура, отберем сначала чистые аналоги к ней. Это гора в Уэльсе под названием Аррениг Маур, затем гора Монмаур во французских Высоких Альпах и рядом, в Савойских или Грайских Альпах, огромный горный массив Мауриана. Далее отметим гору Маурберг в Тироле и там же горный ойконим Маура, потом гору Маурино в Пьемонте и гору Монте Мауро в Абруццах, горный перевал в Доломитовых Альпах Пассо ди Маурия. Для Словении типичны только ойко-нимы вроде Мауровичи, Маури-ничи, но дальше к югу, в Греции, ярким протуберанцем вспыхивают названия гор и горных хребтов бессуффиксального образования — Маура, Мауро, Мауре — и суффигированные формы Маурейя, Маурели, May-райя, Маурана, Мауриллон, Мау-ратон. Не менее трех горных массивов называются Маурон орос, то есть «Мауровы горы». Кроме того, в центре и на западе Европы присутствует множество рек и населенных мест от топоосновы «Маур-», например, городок Маур на Грей-фензее под Цюрихом, два округа May pax в Австрии, реки Мауре и Маурель в Испании, Маурине в Мекленбурге, кантоны во .Франции Маурон, Мауро, Мауре. , Шатание и разброд словообразования всех этих и подобных им топонимов точно так же, как и на Вологодчине, знаменует вырождение семантики топоосновы «Маур-». Представление о ее смысле зато уцелело в Греции, где для нее создавались византийские глоссы-пояснения и кальки-переводы на четырех языках — латыни, итальянском, турецком и, конечно, славянском. Во всех случаях без исключения это будут «Черные горы» (Монтана нигра, Монтенегро, Карадаг). За неимением иных этимологии, кроме вторичной искусственной от этникона «мавр, мавры», не остается ничего иного, как предположить, что и на, Щексне стоит Черная гора, хотя здесь вятичи едва ли улавливали данный смысл. Если для Гориц принять третью этимологию от «горсти», то между ними и Маурой кроме оппозиции культуры к природе появится еще одна — оппозиция света к мраку. Для датировки важно следующее: глоссы к топониму Мау-рон орос дает уже Малала, автор VI века н. э., то есть это слово явно не греческое, как и не латинское, и не германское. Еще раньше, до 300 года н. э., но неизвестно когда именно, на среднем течении Эльбы располагался край Мауринга. Это топоним от основы «Маур-» с наращением германского патронимического суффикса — «инг». Буквальный его смысл, как и латинизированного оронима Ма-уриана в Альпах, «страна Мау-ры», «Мауровский край». В эти времена никаких славян восточ-нее Днепра на будущей Руси еще не было, а в Европе романизированные галлы, германцы, на юге греки упражнялись в переделках и переоформлениях оронимов и ойконимов от топо-основы «Маур-», плохо улавливая ее исчезающий смысл.' Итак, славяне вместе с другими центрально- и южно-европейскими народами унаследовали это почему-то очень престижное, видимо сакральное, название от предыдущих эпох, у какого-то неведомого народа. Таким народом скорее всего мог быть только один древне-европейский этнос — венеты. Как раз они в разные эпохи чересполосно, разрозненными очагами сидели по всей Европе, кроме Восточной, от Эгеиды, где их знавал Гомер, до Атлантики, где их нашел Цезарь. От имени западных венетов доныне сохранился топоним Вандея. Самый значительный анклав венетов, увековеченный названием Венеции, простирался от Адриатики до южной Германии. Баденское озеро именовалось у древних авторов Лакус Венетус. Кроме этого, на юг Италии прорвалась отдельная группа венетов и обосновалась в Абруццах. Соответственно в итальянской Адриатике уцелели минимум четыре варианта оронимов типа Маура и один в Абруццах, но во всей прочей Италии их больше нет. Это верный знак венетского происхождения всех пяти оронимов. Венеты крайне важны для нашего исследования по двум веским причинам, надежно установленным в качестве исторических фактов еще более ста лет тому назад. Факт первый — примерно во времена Цезаря прибалтийские германцы и финны почему-то перенесли название полувымерших к тому времени венетов (венедов) на славян. Немцы и сейчас так зовут лужицких сербов (Wenden или Win-disch), а финны и эстонцы именуют всех русских целиком vene, а Россию Venaja, то есть русские, на взгляд из финской Прибалтики, продолжают оставаться «венетами». Факт второй состоит в следующем: речь идет о так называемом иноназвании или этниконе, поскольку никто в славянском мире не прилагал к своим соплеменникам обозначение «венеты». Из этого всеобщего для древних славян правила было только одно единственное исключение. Виновниками его оказываются как раз вятичи. Именная основа их самоназвания *Вят-» является славянизацией этнонима венетов «Венет-/ Вент-» с выпадением носового -н-. Такая славянизация, между прочим, произошла довольно поздно, когда это племя уже сидело на Оке. По данным арабских источников носовое -к-в названии вятичей еще сохранялось в Х веке («Вннт»). Стало быть, знакомая нам форма «вятичи» совсем поздняя, она, видимо, устоялась лишь после XI века. На момент оседания в бассейне Оки они еще были «венетичами», чужеродными пришельцами из Центральной Европы с точки зрения других местных славян. Как раз их самоназвание доказывает, что у германцев и финнов на самом деле имелись неведомые нам исторические поводы связывать древних центральноевропейских венетов со славянами, а также удостоверяет долю истины в сообщении «Повести временных лет». То же самое явствует из переноса вятичами далеко на восток неславянского оронима типа Маура. Как видим, его историческое значение выходит далеко за пределы местных краеведческих интересов. Он проливает некоторый свет на самые ранние этапы славянской истории. ...Тема данного очерка наметилась в процессе довольно праздного разглядывания плана города Гориция на итало-югославской границе. Это самый значительный и наиболее славный из всех населенных пунктов такого названия, в средние века столица графства Горицкого и соответствующего архиепископства. Последнее сохраняется и поныне. На северном выезде из города план указывал гору Сан-Мауро. Сходство ситуации с нашей кирилловской было слишком очевидно, как и вторичность осмысления итальянского оронима. от имени католического святого Сан Мауро, то есть Св. Мавр. Только в пору раннего средневековья было канонизировано шесть лиц с этим именем. До всех этих канонизаций гора, конечно, называлась иначе, видимо, просто Маура или Мауро, как в Абруццах. Западные славяне почему-то, как это кажется, сознательно сближали территориально топонимы типа Горица и Маура, быть может, если держаться старой этимологии для Гориц, для подчеркивания священного контраста между обозначениями света и тьмы. Подтверждением этому служит Горица на том самом Ахероне, который у древних греков отделял их мир от потустороннего. Дело в том, что у Ахерона есть второе название — Мауропотамос, «Черный поток». Здесь ойконим Горицы сопоставлен не с оронимом, а с гидронимом от топоосновы «Маур-», что существа сакральных оппозиций, если они были, не меняет. Похоже, что это наиболее приемлемое объяснение для тесного соседства Гориц(ы) с Маурою на севере Адриатики, на знаменитом Ахероне-Мауро-потамосе и у нас на Шексне. Обнаруженное совпадение — не более чем частный случай, но и не исключение. На Вологодчине имеются другие топонимы западно-славянского происхождения, например гидроним Тарнога. По восточнославянской фонетической норме в нем не может быть фонемы -а; а только лишь -е-, как в украинском топониме Тер-нополь. .Формы с -а- засвидетельствованы и фонетически допустимы исключительно в Польше: Тарнобжег, Тарногоуд, Тарнов, Тарновски горы, Тарно-гура, Тарноруда, Торноц и другие. Следовательно, Тарнога — ярко выраженный полонизм, черта польских говоров, не зря вятичи пришли «от ляхов». Тень сомнения падает даже на главнейший из местных топонимов, название Вологда. По утверждению географа-краеведа начала века А. Орлова в бассейне верхней Одры тоже известен гидроним Вологда, приток реки Ма-лапаны, впадающей непосредственно в Одру. А. Орлов на этом основании доказывал, что и на западе Польши сначала — до славян — жили финны. Современная наука не видит финского субстрата в бассейне Одры. Если польская речка Вологда существует, этот гидроним будет славянским и миграционным в нашем краю. На вероятность этого указывают польский топоним Вологощь и гидроним Во-лозда — Белоруссии. Несомненно, что при тщательном обследовании местной топонимики будут сделаны и другие неожиданные открытия. |
