Институт российской истории в. В. Трепавлов
Скачать 13.12 Mb.
|
| Мангыты в Большой Орде. А.И.-М.Сикалиев переводит «нашим ханом», но оригинал гласит: Темир эди бий имиз (Сикалиев 1994, с. 48). |
24 Хотя первое такое титулование содержится в грамоте, привезенной в Москву в марте 1497 г., реально Муса возглавил ногаев сразу после смерти Аббаса, около 1491 г. Уже в январе 1492 г. русским гонцам, направляемым к ногаям, было велено выяснить, взял ли «к себе Муса из ординских царей из Махмутовых и из Ахматовых детей которого ни буди», а если «взял», то не брать с собою на Русь посланцев от этих «царей» (Посольская 1984, с. 41). То есть с Мусой общались уже напрямую, как с настоящим государем, не через голову или посредничество Аббаса либо Ибака. 118 (Марджани 1989, с. 167; Патриаршая 1901, с. 242, 243; Разрядная 1966, с. 26; Разрядная 1978, с. 50). Мамук в течение года занимал казанский трон, но рассорился с местной аристократией и вынужден был уехать за Волгу. Муса с самого начала принял всю эту затею очень холодно. Он симпатизировал Мухаммед-Амину и даже послал вслед за Мамуком в 1496 г. своего сына с двухтысячным войском (Посольская 1984, с. 50), но остановить авантюру не смог. После краха ханствования Мамук исчезает со страниц хроник: ногаи разочаровались в «царе»-неудачнике25. Похоже, Муса к тому времени уже склонился к идее об избавлении от фигуры вышестоящего государя в принципе. Полновластие в Мангытском юрте давало ему возможность управлять и без декоративного, подставного сюзерена. Авторитет старого «хакима Дешт-и Кипчака» и могущество созданного им Юрта позволяли обойтись собственными силами и действовать без маскировки под беклербекство при хане-Джучиде. Но жизнь бия подходила к концу. В источниках не сохранилось указаний на время смерти Мусы. Историки определяют его как 1502 г. (Сафаргалиев 1938, с. 82; Ischboldin 1973, p. 162)26. Действительно, в Крымских делах он перестает фигурировать как живой приблизительно с начала 1502 г. Вместо него во главе ногаев оказывается Ямгурчи, который в переписке с Россией дотоле всегда был «мирзой» и лишь начиная с собственной его грамоты, привезенной в Москву в сентябре 1502 г., рекомендуется как князь (Посольская 1984, с. 52). Судя по давнему сотрудничеству его с Мусой, Ямгурчи был ненамного младше брата и в начале XVI в. пребывал уже в преклонном возрасте. В 7015/1506-07 г. послания российских великих князей адресовались уже бию Хасану б. Ваккасу, а о биях Мусе и Ямгурчи говорилось в прошедшем времени (Посольская 1984, с. 55, 56). ^ Если в отношениях с Сибирским юртом ногаи, очевидно, ограничивались отношениями формального подданства, то связи их с другими послеордынскими ханствами были более гибкими и активными. Традиция беклербекства Эдиге по-разному трансформировалась в Казанском, Астраханском, Крымском юртах и в Большой Орде. В этих государствах (возможно, за исключением Казани) присутствовали аристократические мангытские роды, которые в разной степени влияли на политику местных Чингисидов и на управление их владениями. Кажется, наибольшим влиянием соплеменники Эдиге пользовались в Большой Орде, или Тахт эли 25 «Мамуков царев сын» Ахмед прибился к ногаям летом 1502 г. и вместе с «на- гаискими мырзиными людми» ограбил крымское посольство, возвращавшееся из Москвы (ПДК, т. 1, с. 472). Имя мирзы, которому принадлежал отряд, в источнике не названо. 26 В.М.Жирмунский почему-то датировал 1507 годом (Жирмунский 1974, с. 491). 119 («Престольной державе»), — домениапьной части правого крыла Улуса Джучи. Выше мы оставили мангытского беклербека Науруза б. Эдиге при ордынском хане Кучук-Мухаммеде. Последний умер в 1459 г., Науруз же погиб, как уже отмечалось, за девятнадцать лет до того. Неизвестно, какие мангытские аристократы пребывали при сарайском дворе в последние годы жизни Кучук-Мухаммеда, однако то, что данный эль играл значительную роль в Большой Орде, несомненно27. Мангыты жили там со времен Эдиге и пытались обосноваться по возможности в ставке каждого хана, которому доставался трон, — мы убедились в этом, когда рассматривали карьеры сыновей Эдиге28. Вновь его потомство появляется на ордынской политической арене в лице Тимура б. Мансура б. Эдиге29. Обстоятельства начала его карьеры неизвестны. Есть лишь глухие намеки на какой-то конфликт в Дешт-и Кипчаке. Внук Тимура, Дивей, в 1564 г. вспоминал, что «Темир князь был на своем юрте в Нагаех. А как... над дедом моим ссталась незгода, и он... поехал служить к астороханскому царю» (КК, д. 11, л. 230 об.). Источники, в данном случае шейбанидские хроники, действительно застают его в конце 1460-х годов в Астрахани. Туда, к тамошнему хану Касиму б. Махмуду б. Кучук-Мухаммеду, бежал после смерти своего деда Абу-л-Хайра пятнадцатилетний Мухаммед Шейбани. Можно предположить, что в конфликте между двумя сыновьями Кучук-Мухаммеда, Ахмедом и Махмудом (см.: Сафаргалиев 1960, с. 265), Тимур принял сторону Махмуда и последовал за ним в Хаджи-Тархан (и, значит, стоял у истоков истории Астраханского ханства). В новом нижневолжском Юрте Тимур занял уже обычную для Едигеевича должность беклербека (эмира эмиров, по Бинаи) и являлся «одним из наиболее великих и уважаемых» (по Махмуду б. Эмир-Вали). Вот к этому-то главному сановнику Астраханского государства и направились Шейбани с братом и их наставник-аталык Карачин-баха- дур после того, как коалиция дештских монархов и мангытских биев 27 Ю.Шамильоглу считает, что мангыты являлись одним из «правящих племен» Большой Орды, наряду с киятами, сиджиутами и кунгратами, и добились влияния, оттеснив ширинов (Shamiloglu 1986, р. 196, 203). 28Дж.Мартин и М.Г.Сафаргалиев отсчитывали присутствие мангытов в Большой Орде с середины 1480-х годов, после предполагаемой ими ссоры между Мансурови- чами и Нурадиновичами, за которой последовала долгая вражда между ними (Martin 1986, р. 83; Сафаргалиев 1938, с. 81, 82). 24 В литературе существуют разные мнения о происхождении Тимура. Некоторые авторы считают его сыном Дин-Суфи (Тенсобуя) б. Мансура, что выводится из некоторых косвенных упоминаний в посольских книгах. По русским родословцам князей Юсуповых и Урусовых, несомненно исходящим из среды мангытов, Тимур и Дин- Суфи— братья, сыновья Мансура (см.: Долгоруков 1855, с. 26; РГБ, ф. 256, д. 349, л. 278, 278 об.; Родословная 1851, с. 130); для такой трактовки в дипломатической переписке конца XV — начала XVI в. тоже находятся основания. 120 расправилась с Шейх-Хайдаром б. Абу-л-Хайром. Карачин-бахадур опекал царевичей по приказу покойного Абу-л-Хайра. Убив Шейх- Хайдара, Ибак и Аббас бросились в погоню за его племянниками. К погоне присоединился недавний союзник Шейх-Хайдара Ахмед б. Кучук-Мухаммед. Объединенные рати союзников осадили Хаджи- Тархан. Тимур, которому хан Касим поручил обоих хан-заде (царевичей), посоветовал им убраться из города подобру-поздорову, пока не поздно (Березин 1849, с. 61, 62; Бинаи 1969, с. 100; Махмуд б. Вали 1969, с. 362; Таварих 1967, с. 267, 268). Через некоторое время Тимур решил сменить Юрт и, покинув Астрахань, обосновался при Ахмеде. Очевидно, правы были К.В.Бази- левич и В.Е.Сыроечковский, приписывая ему особую роль в Большой Орде, исключительное положение и ранг «великого князя» (Базиле- вич 1952, с. 182; Сыроечковский 1940, с. 32, 37). Ю.Г.Алексеев видит в Тимуре ближайшего друга и советника хана, основываясь, очевидно, на упоминании его Вологодско-Пермской летописью как «царева рядца» (Алексеев Ю. 1989, с. 136; Вологодско-Пермская 1959, с. 265). В октябре 1478 г. крымский бек ширинского эля Аминек сообщил османскому султану, что Ахмед намерен возвеличить Тимура и в этом случае тот сделается опасным для Крыма, так как к нему, Тимуру, присоединятся крымские подданные (Le khanate 1978, p. 70, 71,73). Из этой информации можно было бы заключить, что Тимур объявился при дворе Ахмеда только в 1477 или 1478 г., однако есть сведения о его высоком статусе там задолго до письма Аминека. Наиболее наглядно эта значительность проявилась в отношениях беклербека с христианскими монархами. В 1470 г. польско-литовский король Казимир IV направил в Орду посольство с планом удара по Руси с двух сторон. Королевский посол, служилый татарин, «многие дары принесе к нему (хану Ахмеду. — В. Т.), тако же и ко князем его, к Темирю и к прочим, от короля» (Летописный 1963а, с. 121; Летописный 19636, с. 291). Не случайно Тимур назван первым среди князей и единственным из них по имени. Именно он и стал убеждать хана согласиться с планом Казимира30, «но Бог не позволил» осуществиться этой затее (Татищев 1966, с. 30). Тем не менее внимание могущественного католического монарха к беклербеку льстило мангытам и держалось у них в памяти. Через тридцать лет, уже после смерти Тимура, новый ордынский беклербек, его сын Таваккул б. Тимур, напоминал великому князю литовскому Александру Казимировичу: «Ваш отец король с нашим отцом Тимиром в приязни бывали, и послы своими особно зсылывали ся» (Pulaski 1881, р. 243). 30 А.А.Горский резонно предположил, что антимосковский настрой Тимура в то время объяснялся конфликтом Ивана III с казанским ханом Ибрагимом, женой которого была дочь Тимура, Нур-Султан (Горский 2000, с. 157). 121 Поддерживал Тимур связи и с Москвой. Мы уже отмечали, что ордынский беклербек (улуг бек) и московские государи занимали приблизительно равное иерархическое положение. Резонно было бы ожидать появления категории «братства» в переписке между Иваном III и Тимуром. И в самом деле, летом 1490 г. Муса-бий напомнил в грамоте к Ивану: «...дядя мои Темир князь с тобою друг и брат был» (НГ, д. 2, л. 1). Бек крымских мангытов Баки б. Хасан б. Тимур в 1538 г. сообщал Ивану IV, будто «с покоиником со отцем (предком.— В.Т.) нашим с Темирем князем твои отец князь велики, любовь их меж себя и дружба опришно была... Еще старые у тобя Карачи князи осталися, и ты их въспроси...» (Посольские 1995, с. 209). Но расспросы русских «старых карачей» могли и не подтвердить слов Баки-бека. Дело в том, что есть данные еще и об отношениях по схеме «отец-сын». В 1493 г. Джанкувват б. Дин-Суфи заявил в послании Ивану III, что «Темерь князь тебе был отець, а ты ему был сын, а мы тебе были братья» (ПДК, т. 1, с. 180). Может быть, между московским государем и ордынским беклербе- ком было заключено какое-то соглашение, после которого унизительный для Москвы показатель вассалитета был заменен формулой равноправия? На подобный пакт указывает фраза из письма сына Тимура, мирзы Хасана, Василию III от 1516 г.: «Отца нашего Темиря князя твои отец Иван князь отцем себе называл, и роту и правду межи себя учинили, и другом и братом учинился... И отец наш с твоим отцем сколко дружбы и братства чинивали и другу другом были, а недругу недругом» (ПДК, т. 1, с. 312, 313). Кроме того, сохранилась информация о доле дани-«выхода», которая причиталась с Руси беклербеку. В.Е.Сыроечковский привел сведения о том, что Тимур требовал от Москвы денежную сумму, равную выплате самому хану (Сыроечковский 1940, с. 37). В XVI в. ногаи утверждали, будто русские «Темирю князю сорок тысяч алтын денег давывали» (Посольские 1995, с. 156), причем, по уверению упомянутого выше Дивея, дань с Руси шла Тимуру еще в то время, когда тот обретался в Астрахани (КК, д. 11, л. 230 об.). Не вызывают особого доверия известия об «опришной дружбе» Тимура и Ивана III. Как мы видели, в 1471 г. беклербек настраивал хана на вторжение в российские земли, а через десять лет находился при Ахмеде во время «стояния на Угре» (РГБ, ф. 256, д. 349, л. 278, 278 об.; Родословная 1851, с. 130). Принимая во внимание события 1471 г., мы вправе предположить, что и в 1480 г. Тимур выступал сторонником или даже инициатором похода на Русь. Бесславный конец этого предприятия, как и неудача союза Орды с поляками, общеизвестны. Что происходило с Тимур-бием после отхода с Угры? Польский хронист М.Стрыйковский утверждает, что хан отступил от русской границы по совету своего беклер- бека; более того, Тимур же позднее и прикончил-де Ахмеда. 122 М.Г.Сафаргалиев справедливо усомнился в истинности этого повествования, поскольку оно разительно отличается от версии гибели хана в прочих источниках (Сафаргалиев 1960, с. 93)31. Как бы то ни было, Тимуру удалось уйти невредимым от сибирско-ногайского набега 1481 г. Прихватив с собой детей Ахмеда, он направился к хану Менгли-Гирею в Крым. Его не остановила принадлежность того к враждебному лагерю (крымцы приняли сторону Москвы против Орды и Польши). Крымский хан решился принять еще недавно могущественного беклербека и окружил его почетом. Уже в том же, 1481 г. Менгли-Гирей извещал Казимира IV, что «князь Тимир з Ахмата царевыми детми и з слугами к нам прибегли... Я пак Ахматовым детям, которые к нам пришли, и Темиру коней и портищ (одежды. — В.Т.) много дали есмо; а ещо много есмо им одолжили ся» (Pulaski 1881, р. 209). Таким образом, ордынские беженцы нашли на Таврическом полуострове приют и достаток. Из Крыма Тимур писал в Польшу: «А мене самого как царя видь, река так: он есть гость (т.е. приехал в Крым. — В. Т.), а им служил, а з прирожения царов слуга есть... великий чоловек есть» (Сборник 1866, с. 36). Но «Ахматовых детей» — хан-заде Муртазу и Саид-Махмуда — вовсе не прельщала участь почетных приживалов в Бахчисарае. Через некоторое время (вероятно, через два-три года) Саид-Махмуд вместе с Тимуром вернулся в Большую Орду. Там Тимур занял свой прежний высокий пост. Муртазу успел захватить в заложники Менгли-Гирей, разгадавший замыслы «гостей». В отместку беглецам отряд хана направился на север и последний «останок Орды розгонял». Собрав по степи большеордынское ополчение, новый хан, Саид-Махмуд, с главным беком решили идти выручать Муртазу. Первой задачей было узнать, стоят ли в Крыму турецкие войска. Когда выяснилось, что нет, кавалерия Большой Орды двинулась на Менгли-Гирея. Муртаза был освобожден, а сам хан тайком бежал от своей армии и срочно вызвал на подмогу османов. Не дожидаясь, пока подойдут воины султана, ордынцы спешно удалились восвояси (Воскресенская 1859, с. 216; Летописный 19636, с. 318; Патриаршая 1901, с. 217; ПДК, т. 1, с. 53). Тимуру, надо сказать, было куда возвращаться из Крыма. На территории Большой Орды у него имелись собственные юрт и улус (т.е. кочевое население юрта). Именно на «Князев Темирев улус» Менгли- Гирей снова обрушился в 1485 г. Улус состоял из эля мангытов Большой Орды и кочевал на западе государства — в приднепровских степях (см.: ПДК, т. 1, с. 119). Как было показано в главе 1, кочевание по Днепру являлось традиционным для них с конца XIV в. Там же 31 Отметим, впрочем, что ногайский бий Юсуф в 1549 г. также уверял адресата, Ивана IV, что «Ахмата царя брат наш (на самом деле дядя. — В Т.), Темирь князь, убил братства для з белым князем» (Посольские 1995, с. 308). 123 находилась и ставка беклербека. Проживавший в этой ставке поэт- сказитель Шал-Кийиз Тиленши-улы отобразил те годы в одном из сочинений: «Был Темир нашим бием32. Подобен морю был наш народ» (Сикалиев 1994, с. 48). При своем общем подданстве ордынскому хану мангыты считались народом Тимура — так же, как некогда Мангытский юрт на Яике был закреплен за общеджучидским беклер- беком Эдиге. В июле 1564 г. глава крымских мангытов Дивей заявил русскому послу в Крыму Афанасию Нагому, что согласен для пользы московского царя воевать с поляками, но за это потребовал себе поминки такие же, что посылались «к деду моему к Темирю князю, как... был дед мои на своем юрте в Нагаех». Нагой отвечал, что «жалованье великое» в старину шло Тимуру, «потому что был на своем юрте сам государь, а ты ныне служишь... у крымского царя». Но Дивей все твердил: «Дед мои Темир князь был на своем юрте в Нагаех» (КК, д. 11, л. 230, 230 об.)33. В конце жизни Тимур, видимо, вновь стал склоняться к союзу с Крымом: Менгли-Гирей взял в жены его дочь, овдовевшую казанскую ханшу Нур-Султан. Может быть, к очередной переориентации беклербека толкало разочарование в ничтожных наследниках Ахмеда— беспрерывно грызшихся между собой Муртазе, Саид-Махмуде и Шейх-Ахмеде. К.В.Базилевич даже предположил, что Тимур опять переехал в Крым (Базилевич 1952, с. 182): ведь он отныне становился тестем крымского государя и мог рассчитывать на спокойную, безбедную старость подле любимой дочери и зятя. Скончался Тимур между 1484 г. (его набег на Крым) и мартом 1486 г., когда Джанкувват б. Дин-Суфи сообщил московскому послу: «Как держал князь (т.е. как расценивал Иван III. — В.Т.) дядю нашего Темиря, а мы нынеча на том же юрте» (ПДК, т. 1, с. 74). Следовательно, юрт мангытов в Большой Орде и должность беклербека при хане Саид-Махмуде перешли к этому племяннику Тимура. Джанкувват сразу решил выяснить взаимоотношения с Иваном III и предложил ему счесться возрастом: кто окажется старше, тот будет старшим братом (ПДК, т. 1, с. 74). Брат Джанкуввата, Хаджике (Хаджи-Ахмед), занимал тот же пост при большеордынском хане Шейх-Ахмеде, соправителе и брате Саид-Махмуда. Впрочем, с 1490 г. о Джанкуввате уже нет упоминаний, и на первое место в Орде выдвигается Хаджике34. В сентябре 1490 г. ордынское посольство от лица 32^ . 33 В данном контексте под «Нагаями» подразумеваются большеордынские мангыты. 34 В начале 1490-х годов Джанкувват жил не в Большой Орде, а в Крыму. Его сыновья Тениш и Хусейн женились на дочерях Менгли-Гирея, а сам мирза «царева Менли Гиреева царева добра смотрил» (ПДК, т. 1, с. 50, 173, 307, 352). |
Похожие:
 | Институт военной истории министерства обороны российской федерации... Редакционная коллегия серии сборников документов «Великая Отечественная война 1941 —1945 гг.» | | Институт истории Отделение исторического образования Кафедра всеобщей... Рекомендовано к печати кафедрой всеобщей истории и методики преподавания Института истории кфу |
 | Российской Федерации Уральский юридический институт Актуальные проблемы истории, политики и права: Межвузовский сборник научных статей. Часть II – Екатеринбург: Изд-во Уральского юридического... | | Целью и задачами курса «Отечественная история» в вузе являются России с древнейших времен и до наших дней. Показать на примерах из различных эпох органическую взаимосвязь российской и мировой... |
| Российской Федерации Федеральное агентство по образованию институт... На смену «прекрасному» приходят «шок-ценности»2: новизна, необычность, абсурд, жестокость. Это привело к расширению предмета эстетики,... | | Высшего профессионального образования центросоюза российской федерации... Сарчин Р. Ш. Философия: Планы практических занятий. – Казань: Казанский кооперативный институт, 2012. – с |
| Республики Татарстан Институт истории им. Ш. Марджани Садри Максуди... Монография рекомендована к печати ученым советом Института истории им. Ш. Марджани Академии наук Республики Татарстан | | Приглашают на дискуссию Историческая память и борьба за идентичность современных россиян Государственная историческая политика: символизация событий и героев. Год российской истории. Школьные и вузовские учебники истории:... |
| Новосибирская региональная общественная организация общества «знание»... Филиал ноу впо «санкт-петербургский институт внешнеэкономических связей, экономики и права» | | Пермский государственный гуманитарно-педагогический университет Кафедра... Приглашаем Вас принять участие во всероссийской научной конференции «Повседневность российской провинции. XIX-XX вв.» |