Скачать 2.47 Mb.
|
Соло на ундервуде Соло на ундервуде Потомок д'артаньяна Соло на ундервуде Соло на ундервуде Соло на ундервуде Соло на ундервуде |
- У тебя есть карандаш и бумага? - Есть - Давай сюда. Вольф порисовал минуты две и говорит: "Вот суки! Они подали не всего судака! Смотри. Этот подъем был. И этот спуск был. А вот этого перевала - не было. Явный пробел в траектории судака... " ДАЛЬШЕ 1960 год. Новый творческий подъем. Рассказы, пошлые до крайности. Тема - - одиночество. Неизменный антураж - вечеринка. Вот примерный образчик фактуры: " - А ты славный малый! - Правда? - Да, ты славный малый! - Я разный. - Нет, ты славный малый. Просто замечательный. - Ты меня любишь? - Нет... " Выпирающие ребра подтекста. Хемингуэй как идеал литературный и человеческий... Недолгие занятия боксом... Развод, отмеченный трехдневной пьянкой... Безделье... Повестка из военкомата... Стоп! Я хотел уже перейти к решающему этапу своей литературной биографии. И вот перечитал написанное. Что-то важное скомкано, забыто, Упущенные факты тормозят мои автобиографические дроги. Я уже говорил, что познакомился с Бродским. Вытеснив Хемингуэя, он навсегда стал моим литературным кумиром. Нас познакомила моя бывшая жена Ася. До этого она не раз говорила: - Есть люди, перед которыми стоят великие цели! ^ Шли мы откуда-то с Бродским. Был поздний вечер. Спустились в метро закрыто. Чугунная решетка от земли до потолка. А за решеткой прогуливается милиционер. Иосиф подошел ближе. Затем довольно громко крикнул: "Э? " Милиционер насторожился, обернулся. "Дивная картина, - сказал ему Бродский. - впервые наблюдаю мента за решеткой Я познакомился с Бродским, Найманом, Рейном. В дальнейшем узнал их лучше. То есть в послеармейские годы, когда мы несколько сблизились. До этого я не мог по заслугам оценить их творческое и личное своеобразие. Более того, мое отношение к этой группе поэтов имело налет скептицизма. Помимо литературы я жил интересами спорта, футбола. Нравился барышням из технических вузов. Литература пока не стала моим единственным занятием. Я уважал Евтушенко. Почему же так важно упомянуть эту группу? Я уже тогда знал о существовании неофициальной литературы. О существовании так называемой второй культурной действительности. Той самой действительности, которая через несколько лет превратится в единственную реальность... Повестка из военкомата. За три месяца до этого я покинул университет. В дальнейшем я говорил о причинах ухода - туманно. Загадочно касался неких политических мотивов. На самом деле все было проще. Раза четыре я сдавал экзамен по немецкому языку. И каждый раз проваливался. Языка я не знал совершенно. Ни единого слова. Кроме имен вождей мирового пролетариата. И наконец меня выгнали, Я же, как водится, намекал, что страдаю за правду. Затем меня призвали в армию. И я попал в конвойную охрану. Очевидно, мне суждено было побывать в аду... ЗОНА Я не буду рассказывать, что такое ВОХРА. Что такое нынешний Устьвымлаг. Наиболее драматические ситуации отражены в моей рукописи "Зона". По ней, думаю, можно судить о том, как я жил эти годы. Два экземпляра "Зоны" у меня сохранились. Еще один благополучно переправлен в Нью-Йорк. И последний, четвертый, находится в эстонском КГБ. (Но об этом - позже. ) "Зона" - мемуары надзирателя конвойной охраны, цикл тюремных рассказов. Как видите, начал я с бытописания изнанки жизни. Дебют вполне естественный (Бабель, Горький, Хемингуэй). Экзотичность пережитого материала - важный литературный стимул. Хотя наиболее чудовищные, эпатирующие подробности лагерной жизни я, как говорится, опустил. Воспроизводить их не хотелось. Это выглядело бы спекулятивно. Эффект заключался бы не в художественной ткани произведения, а в самом материале. Так что я игнорировал крайности, пытаясь держаться в обыденных эстетических рамках. В чем основные идеи "Зоны"? Мировая "каторжная" литература знает две системы идейных представлений. Два нравственных аспекта. 1. Каторжник - жертва, герой, благородная многострадальная фигура. Соответственно распределяются моральные ориентиры. То есть представители режима - сила негативная, отрицательная. 2. Каторжник - монстр, злодей. Соответственно - все наоборот. Каратель, полицейский, сыщик, милиционер - фигуры благородные и героические. Я же с удивлением обнаружил нечто третье. Полицейские и воры чрезвычайно напоминают друг друга. Заключенные особого режима и лагерные надзиратели безумно похожи. Язык, образ мыслей, фольклор, эстетические каноны, нравственные установки. Таков результат обоюдного влияния. По обе стороны колючей проволоки - единый и жестокий мир. Это я и попытался выразить. И еще одну существенную черту усматриваю я в моем лагерном наследии. Сравнительно новый по отношению к мировой литературе штрих. Каторга неизменно изображалась с позиций жертвы. Каторга же, увы, и пополняла ряды литераторов. Лагерная охрана не породила видных мастеров слова. Так что мои "Записки охранника" - своеобразная новинка. Короче, осенью 64-го года я появился в Ленинграде. В тощем рюкзаке лежала "Зона". Перспективы были самые неясные. Начинался важнейший этап моей жизни... ЭТАП Я встретился с бывшими приятелями. Общаться нам стало трудно. Возник какой-то психологический барьер. Друзья кончали университет, серьезно занимались филологией. Подхваченные теплым ветром начала шестидесятых годов, они интеллектуально расцвели, А я безнадежно отстал. Я напоминал фронтовика, который вернулся и обнаружил, что его тыловые друзья преуспели. Мои ордена позвякивали, как шутовские бубенцы. Я побывал на студенческих вечеринках. Рассказывал кошмарные лагерные истории. Меня деликатно слушали и возвращались к актуальным филологическим темам: Пруст, Берроуз, Набоков... Все это казалось мне удивительно пресным. Я был одержим героическими лагерными воспоминаниями. Я произносил тосты в честь умерщвленных надзирателей и конвоиров. Я рассказывал о таких ужасах, которые в своей чрезмерности были лишены правдоподобия. Я всем надоел. Мне понятно, за что высмеивал Тургенев недавнего каторжанина Достоевского. К этому времени моя жена полюбила знаменитого столичного литератора. Тогда я окончательно надулся и со всеми перессорился. Надо было искать работу. Мне казалось в ту пору, что журналистика сродни литературе. И я поступил в заводскую многотиражку. Газетная работа поныне является для меня источником существования. Сейчас газета мне опротивела, но тогда я был полон энтузиазма. Много говорится о том, что журналистика для литератора - занятие пагубное. Я. этого не ощутил. В этих случаях действуют различные участки головного мозга. Когда я творю для газеты, у меня изменяется почерк. Итак, я поступил в заводскую многотиражку. Одновременно писал рассказы. Их становилось все больше. Они не умещались в толстой папке за сорок копеек. Тогда я еще не вполне серьезно относился к этому, ^ Однажды брат спросил меня: - Ты пишешь роман? - Пишу. - ответил я. - И я пишу, - обрадовался брат - Махнем не глядя?.. Я должен был кому-то показать свои рукописи. Но кому? Приятели с филфака нс внушали доверия. Знакомых литераторов у меня не было. Только неофициальные... ^ По бульвару вдоль желтых скамеек, мимо гипсовых урн шагает небольшого роста человек. Зовут его Анатолии Найман. Быстрые ноги его обтянуты светлыми континентальными джинсами. В движениях - изящество юного князя. Найман - интеллектуальный ковбой. Успевает нажать спусковой крючок раньше любого оппонента. Его трассирующие шутки - ядовиты. ^ Женщина в трамвае - Найману: - Ах, не прикасайтесь ко мне! - Ничего страшного, я потом вымою руки.. Кроме того, Найман пишет замечательные стихи, он друг Ахматовой и воспитатель Бродского. Я его боюсь. Мы встретились на улице Правды. Найман оглядел меня с веселым задором. Еще бы, подстрелить такую крупную дичь! Скоро Найман убедился в том, что я - - млекопитающее. Не хищник. Морж на суше. Чересчур большая мишень. Стрелять в меня неинтересно. А сейчас... - Мы, кажется, знакомы? Демобилизовались? Очень хорошо... Что-то пишете? Прочитайте строчки три... Ах, рассказы? Тогда занесите. Я живу близко... Найман читает мои рассказы. Звонит. Мы гуляем возле Пушкинского театра. - Через год вы станете "прогрессивным молодым автором". Если вас это, конечно, устраивает... ^ "Толя, - зову я Наймана. - пойдемте в гости к Леве Рыскину". "Не пойду. Какой-то он советский". "То есть как это - советский? Вы ошибаетесь! " "Ну, антисоветский. Какая разница? " Найман спешит. Я провожаю его. Мне хочется без конца говорить о рассказах. Печататься не обязательно. Это неважно. Когда-нибудь потом... Лишь бы написать что-то стоящее. Найман рассеянно кивает. Он равнодушен даже к созвездию левых москвичей, Ему известны литературные тайны прошлого и будущего. Современная литература - вся - невзрачный захламленный тоннель между прошлым и будущим... Мы оказываемся в районе новостроек. Я пытаюсь ему угодить: - Думаю, Толстой не согласился бы жить в этом унылом районе! - Толстой не согласился бы жить в этом... году!.. Мы видимся довольно часто. Я приношу новые рассказы. Толя их снисходительно похваливает. Его жена Лера твердит: - Сергей, у вас нет Бога! Вы - изувер! Я не знаю, кто я такой. Пишу рассказы... Совесть есть, это точно. Я ощущаю ее болезненное наличие. Мне грустно, что наша планета в дальнейшем остынет. Я завидую Найману. Его остроумию, уверенности, злости. ^ Найману звонит приятельница: "Толя! Приходи к нам обедать... Знаешь, возьми по дороге сардин таких импортных. марокканских... И варенья какого-нибудь... Если тебя не обеспокоят эти расходы: "Эти расходы меня совершенно не обеспокоят. Потому что я не куплю ни того, ни другого... " Я так хочу понравиться Найману. Я почти заискиваю. ^ Я спрашиваю Наймана: "Вы знаете Абрама Каценеленбогена? " Абрам Каценеленбоген - талантливый лингвист. Популярный, яркий человек. Толя должен знать его. Я тоже знаю Абрама Каценеленбогена. То есть у нас - общие знакомые. Значит, мы равны... Найман отвечает: "Абрам Каценеленбоген? Что-то знакомое. Имя Абрам мне где-то встречалось. Определенно встречалось, фамилию Каценеленбоген слышу впервые... " Приношу ему три рассказа в неделю. - Прочел с удовольствием. Рассказы замечательные. Плохие, но замечательные. Вы становитесь прогрессивным молодым автором. На улице Воинова есть литературное объединение. Там собираются прогрессивные молодые авторы. Хотите, я покажу рассказы Игорю Ефимову? - Кто такой Игорь Ефимов? - Прогрессивный молодой автор... ГОРОЖАНЕ Так мои рассказы попали к Игорю Ефимову. Ефимов их прочел, кое-что одобрил. Через него я познакомился с Борисом Бахтиным, Марамзиным и Губяным. Четверо талантливых авторов представляли литературное содружество "Горожане". Само название противопоставляло их крепнущей деревенской литературе. Негласным командиром содружества равных был Вахтин. Мужественный, энергичный - Борис чрезвычайно к себе располагал. Излишняя театральность его манер порою вызывала насмешки. Однако же насмешки тайные. Смеяться открыто не решались. Даже ядовитый Найман возражал Борису осторожно. |
![]() | Сергей Довлатов Заповедник Сергей Довлатов Заповедник моей жене. Которая была права В двенадцать подъехали к Луге. Остановились на вокзальной площади. Девушка-экскурсовод сменила возвышенный тон на более земной | ![]() | Сергей Довлатов Чемодан Сергей Довлатов Чемодан … Но и такой, моя... Каждому отъезжающему полагается три чемодана. Такова установленная норма. Есть специальное распоряжение министерства |
![]() | Сергей Довлатов Зона Сергей Довлатов Зона (записки надзирателя) Имена,... Выдумал я лишь те детали, которые несущественны. Поэтому всякое сходство между героями книги и живыми людьми является злонамеренным.... | ![]() | Сергей Довлатов Иностранка Сергей Довлатов. Иностранка Одиноким русским... В нашем районе произошла такая история. Маруся Татарович не выдержала и полюбила латиноамериканца Рафаэля. Года два колебалась, а... |
![]() | Сергей Довлатов Третий поворот налево Ничего, – сказал муж, – вот увидишь. Опять взорвали какое-нибудь посольство. Застрелили какого-нибудь турецкого дипломата. Где-нибудь... | ![]() | Программа фестиваля Исп.: Ольга Кондина (сопрано), Галина Сидоренко (меццо-сопрано), Сергей Муравьёв (тенор), Андрей Славный (баритон), Нина Серёгина,... |
![]() | Империя Добра Сергей Кремлёв (Сергей Тарасович Брезкун) ссср - империя добра Памяти моего отца, Тараса Константиновича Брезкуна (1924–2009), гражданина СССР с 1924 года и члена вкп(б)–кпсс с 1949 года | ![]() | Советник по экономическим вопросам Кремля Сергей Глазьев является... Анка России Сергей Игнатьев уходит в отставку в июне 2013 г., проработав 11 лет на данном посту. Среди прочих кандидатов называются... |
![]() | Довлатов Заповедник «Заповедник» В двенадцать подъехали к Луге. Остановились на вокзальной площади. Девушка экскурсовод сменила возвышенный тон на более земной | ![]() | Университет атомной энергетики (иатэ) ... |