Киокушинкай Карате (Kyokushin Karate) 極真会空手
Скачать 1.89 Mb.
|
| Глава II. ПОИСКИ ЕДИНОМЫШЛЕННИКОВ (1973 - 81 гг.) 1. Секция «На Войковской» Все время, пока я учился в Польше, каникулы старался проводить в Москве. И естественно, пытался наладить контакты с московскими каратистами. В то время у нас были наиболее известны и успешно развивались три направления: Сан-э, которое возглавлял Алексей Штурмин, Годзю-рю, лидером которого был Эйги Хачимото, и Сито-рю во главе с Сато. Первая секция находилась в районе «Маяковской», а лидеры двух других вели свои занятия на базе института им. Патриса Лумумбы, в котором они учились. В один из своих приездов я познакомился с Николаем Мельничуком. В то время он занимался у Сато. Это произошло так. Я проходил мимо одного из спортзалов и случайно посмотрел в окно. Увидев в спортзале людей в белых кимоно, я, разумеется, зашел туда. Обменявшись несколькими тумаками, мы с Николаем прониклись взаимным уважением. Николая очень удивило, что человеческое тело можно бить очень сильно, и это не смертельно. Так он познакомился с Кёкусин. У него я узнал, что в Москве есть и другие сумасшедшие, дерущиеся в полном контакте. Он же познакомил меня с представителями Годзю-рю. Занятия, которые вел Александр Подщеколдин, проходили в районе Ордынки. Там мне показали новый удар из позиции дзенкутсу-дачи (выпад вперед): кулаком сбоку в лицо. А я познакомил противников со своей техникой работы ногами. Но кое-что меня неприятно поразило: в начале тренировки младшего ученика послали в магазин, а после спаррингов состоялось обильное возлияние. В секции на Маяковке я познакомился с Алексеем Штурминым. Перед началом тренировки он рассказал длинную легенду, а потом мы провели кумитэ. Затем рассказал о своих страшных ударах Тадеуш Касьянов. Их подход мне понравился, но интенсивность занятий не устраивала, я привык к более высоким нагрузкам. Кроме того, хотелось настоящего контактного боя. В то время я занимался в черном кимоно, которое осталось в памяти многих ребят. В Польше в то время черное кимоно мог носить только инструктор, и оно было предметом моей гордости. Да и сама история его появления была непроста. Я привлек к этому процессу вьетнамцев из своего общежития. Они отнеслись к задаче со всей серьезностью, ведь с их точки зрения это было приобщение российского парня к восточной культуре. Но для меня это было первое упражнение в портняжном деле, поэтому через пару месяцев штаны порвались, приобрели заплатку в характерном месте и долго служили предметом для шуточек моих учеников. Все то огромное количество видов и стилей каратэ, которое существует в мире, имеет под собой общую основу. Но национальные традиции, правила проведения соревнований, а также физические данные и опыт мастеров, развивающих эти стили, привели к тому, что они стали значительно отличаться друг от друга. Моя душа требовала игры, задора и борьбы, а тело привыкло работать и потеть. Видимо, поэтому стиль Кёкусинкай был мне ближе по духу, нежели остальные. Он органично вошел в мою жизнь, но это произошло далеко не вдруг и не сразу. Еще в Польше с А.Древняком мы четыре года занятий посвятили, пожалуй, именно выбору стиля. Знакомиться с каратэ мы начали по книгам Масутацу Оямы. Но изучение боевого искусства требует непосредственного контакта с человеком, который мог бы на практике что-то показать. Первый, с кем нам удалось познакомиться, был представитель кемпо из Канады. С его помощью мы корректировали самостоятельно разученные стойки и блоки, получили первое понятие о ката. Эти занятия помогли мне осознать, что необходимо научиться чувствовать движения противника, изменять дистанцию с помощью перемещения в стойках. Очень интересной была система блоков. Блоки выполнялись с предварительной защитой: сначала выполнялась как бы подстраховка, и только затем - непосредственно основной блок. Мне это очень пригодилось, когда мы стали осваивать спортивную систему блокирования в Кёкусинкай, так называемую систему «мягких» блоков. Изучение защитных движений и атак происходило в парах, это было прекрасным упражнением на координацию. Нашим учителем был канадец польского происхождения, он учился на языковых курсах. В Кракове такие курсы проходит множество иностранных студентов польского происхождения. Множество поляков разбросано по всему миру, их связи с родиной очень сильны. К сожалению, наш учитель быстро уехал, но пауза в занятиях была недолгой. Вскоре у нас появился новый консультант по каратэ традиционного направления. Мы получили хорошие навыки кихона, освоили основы бесконтактного спарринга. Это позволило нам осознать каратэ не только как боевое искусство, но и как спортивное единоборство. Я очень благодарен судьбе за эти уроки, они помогли мне не только научиться спарринговать, но и внушили желание понять суть каратэ. Хорошая физическая подготовка помогла нам достичь серьезных результатов, ведь мы повторяли кихон до умопомрачения. Сравнивать себя с представителями других направлений мы особенно не могли, информацию мы добывали, где придется и как придется. Однако некоторый личный опыт у нас уже появился, В кемпо мы тренировались в форме парных упражнений, там все было понятно. В бесконтактных спаррингах возникало странное чувство, когда вроде хочешь ударить, а рука останавливается и не доходит до цели. Парадокс заключался в том, что при этом мы усиленно занимались тамэсивари. Первые соревнования в Польше прошли по правилам бесконтактного каратэ, которые мы разрабатывали сами на основе личного понимания. Мы стали думать о том, как проводить спарринги с полным контактом. Эти изыскания проходили под лозунгом Кёкусинкай, и очень жаль, что в то время нам не встретился ни один из его истинных приверженцев. Впоследствии мы узнали, что практически в это же время Кёкусинкай завоевывал свое место в Европе. В 1973 году после окончания Краковской Горнометаллургической Академии я вернулся в Москву. Поскольку у меня раньше уже были контакты с московскими каратистами, мой приезд не прошел незамеченным. Кроме того, за полгода до меня в Москву вернулся мой партнер и товарищ Алексей Авдеев. Через своего брата Сергея Жукова, который в настоящее время возглавляет Федерацию тайского бокса России, он вышел на группу энтузиастов из МИИРЭА, ее тогда возглавлял бывший боксер Р.Н.Шефталь. Алексей рассказывал, что, когда он впервые зашел в зал, где занималась эта группа, его, поразило экзотическое зрелище: взрослые люди бегали по залу, пытаясь взбежать на стену, в процессе чего били ладонями по гимнастическому бревну. Он рассказал им о Кёкусинкай и пообещал познакомить с тренером по каратэ. Так, сам того не подозревая, я приехал в Москву в тот момент, когда уже были готовы все предпосылки для плодотворной работы. Наш зал находился недалеко от станции метро «Войковская», так нас в Москве и прозвали - секция «На Войковской». Началась рутинная работа. На первых же тренировках я показал ребятам, что такое каратэ, и с их стороны встретил огромное желание заниматься. Однако первая группа не оставила у меня ярких воспоминаний: ведь для меня это был трудный период адаптации, к тому же, не успел я толком устроиться, как меня на год забрали в армию. Перед уходом в армию я попросил Н.Мельничука присмотреть за моей секцией, хотя он и был приверженцем другого направления каратэ. Николай был наиболее квалифицированным из моих учеников. В то время уже выделялся своими физическими данными и Сергей Жуков, но он был тогда слишком молод, и роль тренера вряд ли подошла бы ему, да и по характеру он был скорее спортсменом, чем тренером. Из культурной, опрятной Польши я попал в Забайкальский военный округ, на границу с Китаем. Сначала я даже не мог понять, что это за род войск, и что вокруг происходит. Приехав в часть, я увидел, что все солдаты одеты кто как: кто в пилотке, кто в шапке, кто в фуражке; кто в шинели, кто в бушлате, кто в телогрейке. Полная неразбериха. Нас загнали в баню с холодной водой, выдали форму, и началась солдатская жизнь. В армию я попал в 24-летнем возрасте. Я еще не умел ругаться матом, и первое время меня здорово шокировали неожиданные обороты русского языка. Однако опыт в изучении языков у меня имелся, я очень быстро «обогатил» свою речь, и вскоре по 
«изысканности» выражений значительно превзошел своих сослуживцев. Это, вкупе с тем, что занятия каратэ выработали у меня внутреннюю уверенность и спокойствие, помогло мне завоевать неплохое положение в роте и батальоне. Особо применять каратэ мне не приходилось, но несколькими показательными выступлениями я намекнул на свои потенциальные возможности, и этого оказалось достаточно. Как-то ребята попросили меня продемонстрировать свои способности. Я предложил одному забияке атаковать меня. Каково же было его удивление, когда он не сумел ни разу до меня дотронуться! В довершение я подбросил вверх деревянный ящик и разбил его в воздухе ногой в щепки. Спектакль имел бурный успех, больше ни у кого вопросов не возникало. Армейская служба проходила под девизом «бери больше - кидай дальше». Командование часто задействовало наш отдельный батальон при строительстве различных объектов, так что я стал мастером по рытью траншей и переноске тяжестей. При получении военной специальности «противотанковый минер» я закалился физически еще больше. Учение заключалось в следующем. Мы выезжали в поле на КАМАЗе, полном ящиков с минами. Вдвоем его разгружали: 50 ящиков по 60 кг каждый - то есть 3 тонны. Вынимали покореженные мины, выкручивали детонаторы и заряжали специальную машину для их «посева» в землю. Потом снова загружали ящики на КАМАЗ. И так по несколько раз в день. При погрузке один снизу подавал ящики в кузов, а второй их устанавливал вплотную друг к другу. После таких учений вся одежда очень быстро становилась велика. Моя голень, когда-то с трудом входившая в сапог, после недели таких упражнений просто болталась в сапоге. Служба проходила в суровых условиях и дала хорошую закалку моему характеру. Все, что происходит с человеком, не случайно. Судьба закинула меня в очень интересный край. Красивая и суровая природа, бесконечные степи, яркие закаты и восходы... Это был Восток, те же места, те же условия, в которых развивалась восточная культура, с которой я соприкоснулся, изучая каратэ. Как-то ночью во время учений мы остановились в живописной горной долине. Я вышел прогуляться и внезапно наткнулся на заброшенный буддийский храм. Он стоял среди холмов и в серебристом свете луны казался волшебным видением. Буддийский храм я видел впервые в жизни, в тот момент он произвел на меня ошеломляющее впечатление. Жаль, что мне не довелось увидеть тот храм в свете дня: рано утром мы двинулись дальше. Пока я служил, вел переписку с Р.Н.Шефталем, получил несколько писем и от А.Древняка. Он мне с радостью сообщал, что установил контакт с приезжавшим в Польшу Луком Холландером, который в то время являлся Президентом Европейской организации Кёкусинкай. Анджей писал, что они вступили в Европейскую организацию, и призывал меня к активным действиям. Появилась реальная возможность изучить стиль, участвуя в многочисленных сборах и соревнованиях. Свободное время я старался проводить в импровизированном спортзале. Но все же, когда вернулся в Москву, друзья отметили, что технику я подзабыл, зато стал намного сильнее и злее. За время службы я так соскучился по занятиям в секции, что сразу после демобилизации пришел в зал. Ребята меня ждали. Они помогли мне устроиться на работу в Институт патентной экспертизы. В это время к работе в секции активно подключились В.Пантелеев и А.Айдаков. Я еще был на распутье. Прежде чем учить других, мне хотелось самому учиться каратэ, я понимал, что моих знаний недостаточно. Попытался ходить в секцию Сато, но скоро отказался от этих занятий: в нашей секции интенсивность нагрузок была гораздо выше. Мне требовалась совсем другая доза адреналина в крови, другая техника исполнения ударов, другой ритм работы в спаррингах. Мне захотелось найти другой «путь». Тогда мы все вместе решили пригласить в Москву А.Древняка и устроить первые сборы. Приезд Анджея для моих учеников, да и для меня был полным откровением. Хотя мы с самого начала и называли себя Кёкусинкай, только на этих сборах мы были по-настоящему посвящены в тайны этого стиля. Знакомство с дыханием ибуки, возможность держать удары прессом - все это вызвало огромный восторг и желание тренироваться с еще большей интенсивностью. Анджей объяснил нам и правила ведения контактного поединка. Нужно отдать должное организаторскому и тренерскому таланту Анджея. Его умение заражать своей идеей других людей, ненавязчиво направлять их работу в нужное русло очень помогло мне в работе с моими учениками. Он научил меня планировать тренировки, что было особенно актуально в те годы, когда каратэ окутывал ореол некоего чуда, затмевающий научные основы ведения тренировок. Тренировки наши строились следующим образом. За время одного занятия спортсмен должен был буквально «умереть» три раза: во время разминки, во время кихона и на спаррингах. Тем, кто приходил посмотреть тренировку в нашей секции, я ставил категорическое условие: это можно сделать только в кимоно, занимаясь со всеми. И часто случалось, что «зрители» уже после разминки теряли сознание от усталости. Только во время разминки мы успевали сделать более сотни отжиманий на кулаках, несколько сот махов и ударов ногами, и все это в сочетании с прыжками и бегом. Мы считали, что отдыхать мы должны во время бега, это был один из наших лозунгов. Мы тренировались так, что иногда на полу было сложно устоять - таким скользким был он от пота. У нас даже выработался определенный стиль небрежного отношения к одежде (кимоно), с чем сейчас приходится постоянно бороться. Мы ценили умение перебороть себя и постоянно старались себя испытать. Тренировки проходили азартно и интересно. Все тренировались самозабвенно. Многие ребята, которые занимались тогда, вспоминают эти годы как лучшие в своей жизни. Все были просто одержимы каратэ. Мы жили как одна семья, вместе отмечали праздники, работали, как один слаженный механизм. Каждый понимал свою значимость, свою роль в коллективе. Я для ребят был не только тренером, но и лидером, которому они сами помогали расти и с которым все вместе двигались вперед. Одним из основных требований была строгая дисциплина. Приходилось изучать много разных материалов, и отсутствие на тренировке одного человека вызывало отставание всей группы. В секции занимались взрослые люди, загруженные работой, многие уже тогда были «большими начальниками». Но за три пропуска я выгонял из секции без разговоров, и все это знали. Случалось, что мне приносили ...справки из партбюро, что во время тренировки было партсобрание на работе! Совместная работа в зале и полная самоотдача для многих служили стимулом жизни. Для кого-то каратэ на время стало основной профессией. Некоторые стали пропагандистами нашего стиля. На этой базе возникла школа. Хочу назвать имена тех, кто начинал со мной развивать Кекусинкай в России. Это Р.Шефталь, О.Игнатов, С.Жуков, В.Ишков, А.Айдаков, В.Пантелеев, Э.Годик, А.Скрипелев, В.Бутырский, Б.Примаков, В.Кузнецов. Работа с учениками, новые встречи, изучение других стилей и чужого опыта заполняли все моё время. А летом 1976 года мне предстояло ехать в Польшу на первую Летнюю Школу с участием Европейской организации Кекусинкай. Я готовился сдавать экзамен на I Дан. | ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Похожие:
 | Киокушинкай Карате (Kyokushin Karate) 極真会空手 Карате уже завоевало сердца молодых людей во всем мире. Они обратились к каратэ в надежде реализовать мечту, свойственную всем людям,... |  | Киокушинкай Карате (Kyokushin Karate) 極真会空手 В нашей жизни мы тоже встречаемся с подобными "иероглифами", например в математике. Попробуйте, например, прочитать выражение X≥Y... |
| Нижегородская региональная Цели и задачи развитие и популяризация карате. Повышение мастерства спортсменов, квалификации судей. Развитие спортивно-методических... | | Знаменитые Вегетарианцы Брюс Ли Непобедимый мастер восточных единоборств,... Жан-Клод Ван Дамм Актер, Является чемпионом Европы по карате и кикбоксингу 1979 года в среднем весе среди профессионалов, имеет чёрный... |
| Как давить и не быть раздавленным Я учу приемам психоподавления, учу способам манипулирования. В современном мире, как в спорте, побеждает лишь тот, кто умеет нападать.... |